Семен безотрывно смотрел на долину с десяток минут. Я за этим сюда пришел? спрашивал он себя, испытывая холод где-то внутри себя, холод и страх от нелепости желания, что притащило его на край выгорающей земли. Какое сумасбродство, как правы были все люди, отговаривавшие меня делать это... Какой я все-таки болван. Я потратил столько времени на то, чтобы теперь в моей памяти поселился никчемный вид чадящей долины, ее горький запах, приевшийся хуже популярной мелодии, тупое извержение из нее дыма, о котором мы были такого высокого мнения, и который оказался таким пустым и банальным... Спору нет, это все в изрядной степени великолепно и вселяет благоговейный трепет перед природой, но разве это то, чего я ожидал?..
- Я иду домой! - крикнул он в долину. Потом вспомнил один фильм и добавил, - ты мне неинтересен, горящий торф!
Господи, усмехнулся он про себя, сердце тьмы, ну надо же, глупости какие, какая ничтожная выдумка, крохотная и тупая запятая на теле земли - а туда же, в сердца тьмы... Как хоть это вблизи-то смотрится?
Hоги понесли его с пригорка, вниз, по медленно исчезающей за пепельными наносами сгоревшей травы тропинке; я только поближе посмотрю, пощупаю, может, с собой возьму горсть горячей почвы, у меня даже коробок спичечный под это дело есть, ну просто, чтоб мне поверили, что я был здесь, а не доехал до конечной и проторчал там полтора часа; а ноги все шагали и шагали к первой же на его пути проплешине, откуда рвался наружу дым; возьму горстку - и домой, гордо, как самый заслуженный из всех первопроходцев и рискачей, прийду к Вовке и скажу ему... Земля под его ногами вдруг подалась - он взмахнул руками - говорят тебе, балбесина, лениво произнес Руслан и сполз, наконец, со своей кровати, торф под поверхностью земли просто выгорает целиком, и тогда образуются пустоты. И в них на самом деле оч-чень жарко. Hу оч-чень жарко. Поэтому всякие мужики и бабы, которые по торфяникам шастают, всегда перед собой палкой тычут, чтоб в такую пустоту не угодить - он попытался сделать шаг назад, но позади него земля тоже начала осыпаться - он провалился по пояс, руки уцепились за несгоревшие пучки желтой травы, он попытался подтянуться, еще даже толком не испугавшись, просто адреналин запрыгал по крови - большой пласт земли, на котором он держался, разломился натрое, и вместе с ним Семен полетел вниз, в черноту с оттенком багрового, в нестерпимую жару, в самое сердце тьмы.
Июль 99 - февраль 00.
Тверь.
