Дыхание ветра - [5]

4

– Ну вот и хорошо, пришла в себя, наконец, – услышала она ласковые слова медсестры, которая держала вату с нашатырным спиртом и внимательно рассматривала её лицо.

Анастасия улыбнулась.

– Надо же, встала, чтобы платье померить, – значит, жить будет, – судачили соседки по палате…

И с этого дня Настя почему-то действительно пошла на поправку…

Парадокс восприятия

1

Должен был звонить Майкл, и поэтому Вера ушла на побережье. После вчерашней субботней ярмарки, где, как правило, собираются от нечего делать местные иностранцы и вновь прибывшие туристы, ей не хотелось ни с кем разговаривать и встречаться.

Не потому, что что-то произошло ужасное, нет, всё было как всегда хорошо и весело, а потому что лимит на разговор был исчерпан, и требовалось время на тишину.

Но дома тишины не было, а на побережье, где грохот волн перекрывал слова, сказанные на любом из языков мира и неизменном местном наречии, тишина почему-то была. Словно необходимым условием для создания тишины был этот шум, а для шума – тишина.

И Вера шла по подлизанной волнами кромке берега и радовалась своему внезапному бегству.

Здесь её практически никто не знал, а когда она случайно встречала русских, то почему-то прикидывалась иностранкой, и тем самым избавлялась от фальшивых вскриков (которые означали демонстрацию радости при виде соотечественников), от никому не нужных расспросов и от волнений с этим связанных. Теперь она понимала Раису, женщину, которая уже долгие годы жила в Дхарамсале и делала вид, что она нерусская, упорно отказываясь разговаривать на родном языке даже при общении со своими земляками.

Но возможно её поведением двигало нечто другое. Одной из причин могло быть то, что русские в Индии иногда пользовались не очень хорошей репутацией. Может, это было из-за наших красивых девочек, которые, быстро раскрепостившись после семидесятилетнего застоя, пытались наверстать упущенное и завоевывали мир, тем, чем могли. Долго не раздумывая и не изобретая ничего нового, пускали в ход, то, что им дала сама природа. Жаркие наследники создателя «Кама сутры» заводились сразу, даже только от визуализации какой-нибудь незначительной части тела. Поэтому русским красавицам, той или иной степени свежести, не стоило большого труда зарабатывать здесь деньги небольшие, но бесперебойно текущие.

Верой и её подругой Таней, по-видимому, ничего не двигало, но они, как-то специально не договариваясь, автоматически разговаривали между собой на английском. Во-первых, потому, что хотели попрактиковаться в произношении и усовершенствовать своё знание языка в естественной для него среде, а во-вторых, это было удобно, так как он был понятен исключительно всем: и французам, и итальянцам, и даже избранному местному населению, с которым они здесь часто общались.

Но сегодня Вера была без подруги. Бесцельно прослонявшись по еще горячему песку пляжа, девушка добрела до ресторана, который был похож на корабль или, может быть, им некогда являлся, и, выбрав небольшой столик в конце огромного зала, стала с умным видом читать меню.

Кушать ей не хотелось, просто хотелось где-нибудь посидеть, а так просто посидеть было неприлично. Она заказав легкую закуску, принялась за своё любимое занятие – рассматривать отдыхающую публику.

В Гоа публика была, что ни есть самой, что ни есть интересно-развлекательной. Только здесь можно было встретить девочек-пенсионерок, ярко-выраженных растаманов со всеми полагающимися атрибутами, и других диковинных представителей человечества, съезжающихся сюда со всего земного шара.

И в этот раз за соседним столиком весело отдыхала компания из людей неопределенного возраста. Особенно Вере понравилось наблюдать за одной из женщин лет шестидесяти. Её детские косички весело болтались над сморщенным, но очень жизнеутверждающем лицом, а ярко-зеленые трусики-стринги, по последней молодежной моде, как и полагается, высовывались лямками наружу из-под низко приспущенных штанов, которые, в свою очередь, без зазрения совести бесстыже оголяли дряблый живот. И всё это было совершенно органично и привычно для здешнего общества. И Вере тоже было радостно за эту женщину, которая, несмотря на свой возраст, оставалась вот такой – смешной и задорной. И это увядающее оголённое тело, лишний раз напоминало человечеству о бренности всего живого и о красоте ужасного. Словно она своим поведением и видом бросала свою весёлую улыбку в беспредельную Вечность, и время отступало, давая ей еще глоток наслаждения полноценной жизнью.

Веру вообще удивлял тот факт, что особенно в Индии беспрепятственно оголять женское тело, можно было лишь тогда, когда именно это тело уже теряло свои признаки свежести. И задорные бабушки-иностранки, на зависть молодым, рассекали не только в Гоа, где уже ничему никто не удивлялся, но и по всей жаркой стране в коротеньких просторных шортах, в еле прикрывающих грудь блузках и с неизменными детскими панамками.

Девушка задумчиво сравнивала эти образы с образами пожилых людей на её родине. В России уважают статусное поведение, это печально, потому что, чтобы к тебе прислушивались, надо становиться взрослым…