Дыхание ветра - [26]

– Отпусти, – опять сказала сочувственно Надежда.

– Нет, ты ничего не понимаешь. Тебе легко так говорить, а он мало того, что обрюхатил меня и не заплатил за аборт, он ещё и опозорил меня на весь колледж!

– Аборт – это действительно ужасно, убивать собственного ребёнка…

– Да причём тут убийство, я говорю об аборте.

– Да, но даже в животе ребёнок уже живой, и аборт – это самое натуральное убийство. Даже есть такой документальный фильм, как маленького ребёнка снимают в животе матери. Он там шевелит ручками, морщится, когда надавливают на живот беременной, и даже слышит её голос. А потом показывают, как его начинают резать, живого плачущего, вытаскивать отрезанные части тела наружу, и как он умирает.

– Господи, ну ты и зануда, – единственное, что смогла ответить на это Лида, поворачиваясь на другой бок и подбирая свалившееся на песок полотенце. Было что-то болезненное в Надиных словах, и вместо желанного успокоения они ещё больше бередили её рану.

На минуту она заметила, как Виктор обернулся в их сторону, остановил взгляд на ней, но вероятно не узнал.

«Если он опять появился в моей жизни, значит, я должна, как-то подвести итог всей нашей истории. Значит, у меня ещё есть шанс сделать так, чтобы он получил по заслугам».

И Лида стала обдумывать план своей мести.

4

Надежда была уже неприлично красной, но продолжала читать на пляже свои книги, который она зачем-то привезла с собой. Лидия изнывала под солнцем, распластавшись на кушетке, ей было невыносимо скучно. В центре пляжа лагуны весёлый египетский аниматор учил молоденьких девушек танцевать танец живота, который раз повторяя одну и ту же композицию, а вокруг в радиусе видимости располагались только пузатенькие мужчины на тонких ножках и такие же, местами отвисшие и заплывшие, тела женщин. Так как Лида половину своей жизни тратила на поддержание своей фигуры, то ей было вдвойне неприятно лицезреть такое окружение. Всё внутри у неё возмущалось и клокотало. Как бы ни так, но беря путёвку в пятизвездочный отель, она надеялась на более изящное общество. Было совсем непонятно, как при таком количестве фитнес центров и всевозможных препаратов для похудения человек может безнадёжно запустить свою материальную оболочку, и, дав своему образу принять уродливые очертания, без стеснения показывать его миру?

Она придирчиво оглядела своё тело и заметила, что оно тоже стало наливаться чем-то лишним. Было понятно, что режим «всё включено», уже начинал отражаться на её фигуре. В ресторане отеля, где можно было набирать пищи сколько угодно, всегда хотелось набрать как можно больше, даже когда кушать совсем не хотелось. Казалось, что в противном случае, ты будешь чем-то ущемлена, так как уже заплатила деньги, которые копила на эту поездку целый год, отказывая себе во многом другом.

Лидия ещё раз обвела пляж своим придирчивым взором, отметила, что египетские мужчины намного превосходят российских мужчин своей яркой внешностью, подтянутыми торсами и жаркими взглядами, которые они то и дело бросали на полуголых женщин. Она вздохнула, было понятно без лишних слов, почему женщины её страны, стали часто выезжать заграницу.

Лежать надоело, ей хотелось пройтись по пляжу, показать свою, ещё не расплывшуюся фигуру, кому-нибудь подмигнуть и даже завязать знакомство, но одна она это делать стеснялась. Ей нужна была напарница, а напарница уже который час, не отрываясь, читала книгу. Лида уже не знала, что предпринять, чтобы растеребить Надежду на какой-нибудь подвиг. Несмотря на обилие возможностей, её соседка, казалось, совсем ушла с головой в другой мир.

– Надя, перед тобой проходит жизнь. Неужели ты так далеко ехала, чтобы лишь почитать, то же самое ты могла бы делать на диване в московской квартире.

Надежда подняла свои ещё наполовину не сфокусированные на действительном времени глаза и непонимающе посмотрела на Лиду:

– Жизнь жутко примитивна, и если бы люди не дофантазировали её в книгах, то можно было бы умереть со скуки.

– Посмотрите-ка, ты так говоришь, потому что считаешь себя всех умнее?

– Да, нет. Этого мнения придерживались и другие великие люди… – Надя улыбнулась своему собственному остроумию, так как, судя по реакции подруги, для неё эта фраза была недоступна для восприятия. Но потом, помолчав, всё-таки продолжила, – Например, Сартр называл людей только бледными копиями, по сравнению с их прототипами.

– Это просто надменность. И кто такой этот Сартр?

Надя хмыкнула, но тут же, сделав совершенно серьёзный вид, ответила:

– Да это мой сосед, который иногда заходит в гости.

– Ааа… – протянула Лида, – ну так он, наверное, тоже думает, что умнее всех.

– И, может быть, у него есть на это основание… – Надя немного помолчала, залюбовавшись скользящими бликами солнца по поверхности воды, потом похлопала веками, как будто приводя глаза в соответствующее измерение, и промолвила:

– Но ты однако тоже права, надо немного вернуться к жизни.

– Знаешь, Надя, мне бы тебя хотелось попросить об одном одолжении.

– Да, я тебя слушаю.

– Не могла бы ты сыграть небольшую роль, для того, чтобы я могла отомстить за мою искалеченную жизнь вон тому мужчине, который лежит около лагуны в окружении двух крикливых детей и костлявой очкастой стервы?