Дыхание костра - [5]

Скрывая друг от друга усталость, мы продолжали свой марш. Эрко, однако, все чаще стал оборачиваться в мою сторону. Меня это начинало злить.

В один из таких моментов я крикнул ему:

— Ты лучше бы вперед смотрел. Заплутаем, не вернемся засветло.

Эрко остановился.

— Я вам, кажется, говорил уже — в горах я дома. Говорил?

— Говорить-то говорил, но на компас стал почему-то поглядывать. Мы вот по Москве без компаса шагаем и, ничего, находим дорогу.

— Есть москвичи, которые от Старого Арбата до Нового без провожатого не дойдут.

— А ты столицу неплохо знаешь, оказывается! — не без удивления заметил я.

— Армейскую службу под Москвой проходил. Там меня компасом и премировали.

— Почему именно компасом? — спросил я без всякой задней мысли.

Эрко, очевидно, послышалась провокационность в моем вопросе.

— Да не собьемся мы с азимута, не волнуйтесь, не собьемся. Еще два часа прошло?

— Прошло по моим.

— Ну и отлично. Давайте еще один привал делать. Теперь уже не малый — побольше. Пообедаем.

Мы выпотрошили сброшенный с плеч Эрко рюкзак. Среди всего прочего обнаружили провиант, которого Эрко вроде бы не брал с собой.

— Хорошая у меня жена! — воскликнул он.— Ай, хорошая. Даже витамин не забыла.

— Какой же это витамин? — удивился я, подбрасывая на ладони мелко нарезанные кусочки смерзшегося мяса.

— Витамин,— повторил Эрко.— ВБ называется.

Я сказал, что впервые слышу про такой.

— Вяленая баранина. Чем больше человек съест, тем быстрей одолеет дорогу. Только есть надо много и вот так, смотрите.

Эрко, запрокинув голову, показал, как именно надо есть витамин ВБ. Я покорно послушался и уже через несколько минут почувствовал, что силенки во мне, оказывается, еще имеются, не все израсходованы.

— Теперь до Облепихового и обратно хватит. В оба конца,— уверенно заявил я.— Как считаешь?

— Расчет правильный,— согласился Эрко.— В оба конца. Только надо нажимать на педали. Вьюга скоро начнется, чувствуете? Лыжню занесет, заносит уже. Держитесь за мною поближе.

Я пообещал, что не отстану ни на шаг, и мы тронулись дальше. Вьюга, о которой предупредил Эрко и приближения которой я сперва не заметил, через каких-нибудь полчаса действительно началась. Больше того, с каждой минутой она раскручивалась все сильней, все яростней.

— В горах так бывает,— постарался подбодрить меня Эрко.— Ничего, ничего — и вдруг...

Я предложил укрыться куда-нибудь.

— Вон хотя бы за ту скалу, видишь?

— А вы, оказывается, совсем горец уже — ориентируетесь правильно. За той скалой сразу другая стоит, между ними — расщелина. Там и переждем.

Через десяток минут мы в самом деле оказались в узком проеме между двумя скалами. Мимо него ветер проскакивал, не успев завернуть, мы получили возможность перевести дух и подумать. Я спросил Эрко, надо ли продолжать путь дальше. Не лучше ли воротиться, пока не поздно? Какую часть дороги прошли? Какая осталась? Сколько километров, хотя бы приблизительно, от этого места до Облепихового леса? И вообще, почему мы должны дойти именно до него?

Эрко, прежде чем ответить, помолчал.

— В том лесу во время войны мы, мальчишки, собирали облепиху для раненых. Многим жизнь спасли. Я думал, вам интересно будет. Там, говорят, мраморная доска поставлена.

Мне стало стыдно за мое малодушие, я сказал, что до Облепихового леса мы дойдем, чего бы нам это ни стоило.

Эрко, кажется, оценил мой порыв:

— Я зря не потащил бы вас в такую даль. Хорошо, что вы не ругаете меня.

— Конечно, не ругаю! Мы должны, просто обязаны продолжить наш поход, как только поутихнет эта чертова вьюга.

Эрко, помолчав еще немного, мрачно сказал:

— Если поутихнет...

— Как это? — не понял я.— Она что, долго бушевать может?

— Сколько захочет. В горах так бывает. Ничего, ничего — и вдруг как налетит! Потом опять ничего. Если не кончится через час, придется назад поворачивать.

— Ты что! — запротестовал я.— Когда еще попаду в эти края? Меня ж самого в госпитале облепихой лечили — от ран и от язвы какой-то особенной. И не меня одного. Парень рядом со мной лежал. Безнадегой считали. И что же ты думаешь? Через месяц в маршевую отправился! А здесь Монгуш меня разве не облепихой выходил? Облепиховым маслицем. Я вкус его с военной поры помню. Мне перед самим собой будет стыдно, если не дойдем.

Эрко послушал меня, послушал и говорит:

— Схожу проверю, как там дела.

Он, выкарабкавшись из нашего укрытия, сразу же крикнул:

— Стихает вроде бы, дает нам передышку!..

Я выскочил следом. Эрко пообещал:

— Теперь дело веселей пойдет — крутых подъемов больше не будет. Силенки у нас еще имеются?

Это «у нас» относилось, конечно, ко мне одному, но я не обиделся. Остались, говорю, и на обратный путь найдутся. Давай, жми!

Мы не шли — мчались сломя голову. Опять, правда, нарвались на уже испробованные мною колючие заросли, попали под хлесткие их удары. Эрко как-то ловко увертывался, пытался меня на ходу учить, как это следует делать, но тут уже было не до учения.

Примерно через четверть часа я услышал крик вырвавшегося далеко вперед Эрко:

— Узнал, узнал! Скорей сюда!

— Что узнал? — догнав его, спросил я.

— Узнал поляну вот эту! Теперь мне дорога ясна, не заблудимся!

— Теперь? — удивился я.— А до этого?