Дыхание бездны - [8]
- Я был там в это время. В ванной. Я... вроде как задремал, потом мне что-то приснилось. Или не приснилось. Как будто я был кем-то другим, каким-то очень странным существом. А потом я очнулся и вот. Все вдребезги.
- Ага, - после небольшой паузы, сказала Аделаида, - интересный случай. В квартире в это время был кто-то? Жена, дети?
- Нет. Я один живу. В съемной квартире.
- Дом старый? - моментально последовал вопрос, и собственно вопроса в нем было совсем немного. Скорее утверждение.
- Очень, - согласился я, - я не выяснял точно, но не удивлюсь, если он дореволюционный.
- Это многое объясняет, - сказала Аделаида тоном следователя, узнавшего от хозяина ограбленной квартиры некоторые подробности об увлечениях подростка-сына, - давайте пока не будем давать какое-либо название вашему явлению. Вам известны какие-нибудь легенды о вашем доме? Возможно, в нем происходило что-нибудь трагичное?
Я пожал плечами и состроил виноватую физиономию, хотя моя собеседница никак не могла видеть.
- Я не знаю. Я почти не общаюсь с соседями... как-то недосуг.
- Зря, - отрезала Аделаида, но я как-то почувствовал, что она скорее обрадовалась моему ответу. И вообще, я весь разговор тихо удивлялся происходящему - обычно при телефонном общении пропадает множество нюансов - мимика лица, жесты, непроизвольные движения. Да и голос, проходя через телефонные провода, многое теряет. Зря, что ли, многие люди неприятные разговоры предпочитают вести по телефону. А то и вообще - по Сети, это уж просто стопроцентное отсечение невербальной части разговора. Но на этот раз всё было по другому - чем дальше, тем больше мне казалось, что я вижу, как меняется лицо моей собеседницы, чувствую ее настроение и реакцию на мои слова. Мне даже казалось, что я вижу, в какой позе она сидит...
- Скажите пожалуйста, - выпалил я, - вы сейчас сидите полулежа в кресле и курите сигарету?
В ответ послышалось удивленное хмыканье. Но не испуганно-удивленное, скорее одобрительно-удивленное. Словно у учительницы, на глазах которой самый недалекий из её учеников вдруг с ходу решил олимпиадную задачку.
- Далеко дело зашло, - мягко сказала Аделаида, - приезжайте ко мне. Прямо сейчас. Посмотрим на ваш дом. Адрес свой, надеюсь, знаете?
- Да, - сказал я, недоумевая, - конечно.
- Не удивляйтесь. Если человек недавно переехал, бывает, что и адрес не помнят. Всякое бывает с вашим братом. Снимут задешево квартиру, а потом и удивляются, что это такое с ними происходит.
- Так мой случай не первый? - не скрывая облегчения, спросил я.
Аделаида негромко засмеялась, и от звука ее смеха у меня мурашки побежали по коже.
- Эйн хадаш тахат а-шемеш. Три тысячи лет назад сказаны эти слова, и с тех пор мало что изменилось. Ничто не ново под солнцем, друг мой. Записывайте адрес.
- Ага, - сказал я, нащупывая на тумбочке блокнот, - говорите.
Она что-то диктовала, но я не слушал. Я видел ее явственно, словно находился даже не рядом с ней, а вокруг неё. Средних лет женщина в просторной одежде типа кимоно. Она уже не сидела в кресле, она ходила по комнате, хмурясь и вглядываясь в углы, держа одной рукой трубку радиотелефона, а другой двигая предметы интерьера. Вот она заглянула под маску идола, и, недовольно нахмурившись, провела рукой по слою накопившейся пыли. Потом заглянула под невысокий журнальный столик. Что она ищет? Уж не меня ли? Мне почему-то захотелось до нее дотронуться, я чувствовал, что могу это сделать. Могу даже... хлоп! Видение пропало. Я сидел на кровати, прижав к уху трубку телефона, и слушал короткие гудки. На тумбочке лежал листок с написанным адресом.
Блин. Я даже не удивился - надоело. Не многовато ли всякой мистической фигни для человека, который в нее раньше вообще не верил? Как там этот фокус называется, когда видишь на расстоянии? Теле-что-то-там, не помню. Алёнка бы визжала от счастья. Хорошо, что я с ней уже расстался, теперь хрен бы она меня отпустила. Я вздохнул и полез в шкаф за верхней одеждой. Надо одеться потеплее, на улице мороз, а мне добираться через полгорода.
Одевался я быстро - не потому, что время позднее и лучше поторопиться, и даже не потому, что хотелось поскорее встретиться с Аделаидой и разобраться в этом странном деле. Хотелось просто выйти из этой квартиры. Ежу ж понятно, все дело в доме, как я сам не догадался? Не удивлюсь, если в тридцатых годах тут какие-нибудь зверства творились. Все знают, они тогда везде творились. Я намотал на шею шарф, схватил с подоконника ключи и, быстро проскользнув мимо закрытой ванны, выскочил в подъезд. Перевел дух и закрыл замок. Предложи мне сейчас кто-нибудь миллион баксов за то, чтобы вернуться и зайти в ванную - отказался бы... Впрочем, за миллион еще может и не отказался бы, но за сто тысяч... ну ладно, десять - точно бы не взял. Пусть сами идут - за десять тысяч. Нашли дурака! Натянул перчатки и вышел на улицу.
Ветер тут же набросился на меня, моментально выдув из одежды все тепло. Я втянул голову в плечи и съежился. Ну что за свинство? Ладно, мороз за двадцать, так еще и ветрище! Это уже чересчур, по-моему. Так нельзя.
Чудовищная катастрофа уносит жизни всех жителей небольшого российского городка. Что это, неудачное испытание секретного оружия, взрыв на химзаводе или что-то другое? Только один из немногих выживших догадывается, где следует искать виновников трагедии. Но он и предположить не мог, чем обернётся для него короткая поездка в Москву. Разве может так случиться, что его – всего лишь обычного работника не совсем обычного института – объявят вне закона? Что ему придётся бежать – не только из города, но и вообще из этого мира? Что он на своей шкуре испытает, каково это – быть рабом? И что, в конце концов, виновники трагедии обнаружатся намного ближе, чем он мог предположить в начале своего пути?О мире, который больше, чем кажется.
Миром правит рациональность, а человеком — эмоции. Но когда первое подчиняет себе второе, человек перестает быть таковым — он становится винтиком в устройстве этого мира. Винтиком малозначащим — Исполняющим, более значительным — Мыслящим, скрепляющим систему — Повелителем. Все зависит от силы воли человека, недаром Повелители называются волинами — их сила столь велика, что они изменяют по своей воле законы природы.Каково же в таком мире оказаться обыкновенному питерскому мальчишке, сыну России, в которой всегда простые человеческие эмоции играли исключительную роль? Невероятно сложно, невыносимо трудно.
В какой момент Сергей начинает понимать, что мир не таков, как ему казалось поначалу? То ли когда пятнадцатилетний пацан, напросившийся на чашку чая к известному писателю-фантасту, начинает показывать фокусы, настолько необъяснимые, что их так и хочется назвать чудесами? То ли когда он же объявляет, что то, о чем пишет Сергей, – вовсе не фантастика, а самая что ни на есть реальность? Или когда вдруг выясняется, что и сам Сергей – не тот, кем он себя считал?Виртуал… Кого-то гонит в него неодолимая, почти наркотическая зависимость, кого-то – жажда наживы, кому-то он просто нравится.
Эта книга о жителях современной российской деревни, об их чувствах, взаимоотношениях, о поисках выхода из трудных ситуаций, в которые их ставит судьба. Каждый надеется обрести понимание и поддержку, но не каждый способен вести себя достойно у той черты, за которой нельзя уже лгать ни себе, ни другим. Рано или поздно всем предстоит сделать выбор между чужими и своими, между падением и взлётом, между ненавистью и любовью. Книга будет интересна не только молодому поколению, ищущему ответы на вечные вопросы, но и взрослым людям, чей жизненный опыт так или иначе пересекается с сюжетами этих рассказов.
![Время мечтать [повесть и рассказы]](/storage/book-covers/ff/ff78f61582c7cc7d46b3752f781fae4383c2a2da.jpg)
Герои всех произведений сборника — обычные люди, которым весьма не повезло оказаться в необычных ситуациях. Каждый ищет свой выход: кто-то с честью, кто-то с пользой, кто-то — как получится… Ну, а что считать победой и какую цену можно за неё заплатить — каждый определяет сам.
Как стать гением и создавать шедевры? Легко, если встретить двух муз, поцелуй которых дарует талант и жажду творить. Именно это и произошло с главной героиней Лизой, приехавшей в Берлин спасаться от осенней хандры и жизненных неурядиц. Едва обретя себя и любимое дело, она попадается в ловушку легких денег, попытка выбраться из которой чуть не стоит ей жизни. Но когда твои друзья – волшебники, у зла нет ни малейшего шанса на победу. Книга содержит нецензурную брань.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Абстрактно-сюрреалистическая поэзия. Поиск и отражение образов. Голые эмоции. Содержит нецензурную брань.