Дыхание Армагеддона - [6]

Так работа в области социальной и исторической географии, преподавательская служба в вузе, журналистика, даже дворовые драки дали мне духовный капитал, который помог стать тюркским историком. Я не жалею о многочисленных шрамах на теле. Это — «дипломы» моих жизненных университетов. Каждый дан за науку.

— Вы были знакомы с Л. Н. Гумилевым? И вообще, чьим учеником вы являетесь?

— Лекции Гумилева я слушал, когда он выступал в Москве, но близкого знакомства с ним не было. Учителем считаю Василия Федотовича Бурханова, он научил меня главному — сражаться. Удивительно стойкий человек. Сила духа была для него главным критерием жизни. Он по крови тюрк. Настоящий воин, умеющий держать удар.

Пять орденов Ленина и звание контр-адмирал получил за службу на Северном флоте. За каждым орденом — подвиг… К Гумилеву у меня иное отношение, не столь возвышенное, оценивать его вклад в науку не могу. Он дал ровно столько, сколько ему позволила цензура. Конечно, свой потенциал этот человек не исчерпал.

— Вы раньше называли казахстанский народ великим, а Казахстану предрекали большое будущее. Что это было, комплимент?

— Казахстан мог стать великим, если бы, получив независимость, вернул на карту древнее имя нашей страны — Дешт-и-Кипчак, а с именем — мораль предков, их память. Сказал бы о нашей духовной культуре.

Тем он напомнил бы не о Золотой Орде, а о единой тюркской державе, которую растерзали на куски, превратив в десятки государств-колоний. Национальная идея, на мой взгляд, духовно объединила бы казахов, русских, украинцев, немцев и другие народы Казахстана в единый народ, каковым они генетически и являются.

То был бы пример новой жизни в XXI веке.

Но смелость требует усилий, неспешной работы. А главное — ума. Этого и не было!

О новом понимании евразийской теории Президент Казахстана заявил, но сразу же осекся, так и не сказав ничего по существу. Была, видимо, причина! Я до последнего думал, он все-таки решится на стирание этнических граней, что послужило бы хорошим примером остальным. Восторжествовала бы историческая правда и забытое братство истерзанного тюркского народа. К нам вернулась бы память, а с ней — надежда.

Однако того не случилось. Победил не дух, а стяжательство, нажива.

Казахстан появился на карте в XVIII веке как колония России, колонией и остался. С чем ему выйти на тропу памяти? О чем говорить? На что претендовать? На прародителя «диких кочевников»?

Или «беглых узбеков»? Он думает, что, не имея исторического лица, станет независимым. Да никогда в жизни! Изменится лишь хозяин.

Страна без национальной идеи безлика, как выцветший цветок. Неинтересна!

— Вы считаете себя миссионером? Или посланником?

— Ни тем ни другим — не знаю, кто это? Но никогда не буду освещать дорогу слепому. Или петь гимны глухому. Я просветитель себя самого. Выступаю миссионером и посланником — сеятелем истины, только для себя. Никому не навязываю своего мнения. Прошу не читать мои книги тех, кому они не интересны.

Вижу, брошенные зерна ложатся на голые камни, всходов не дают — души тюрков окаменели за годы рабства. И зерна склевывают птицы. В том я убедился после написания восьмой книги, все они «не замечены»: ни одну не обсудили, не было квалифицированных рецензий, никто не задал умных вопросов. Только эмоции и сплетни окружают их.

Официальная наука и власть откровенно игнорируют поставленные мною вопросы. Загляните в Интернет — нескончаемый поток лжи, обвинений, а концепцию опровергнуть не могут. Ерничают, тем и тешатся. Это все, что я получил взамен.

Действительно, бессилие высокомерно, когда чувствует поддержку властей.

КУДА ПРИПЛЫЛ КОВЧЕГ НОЯ?

Предложение Васифа Талыбова мне показалось случайным.

Он, глава Нахичеванского края, приглашал в экспедицию «Ной—2005». Звучало заманчиво, но скучновато: это все равно что отправляться искать следы ковра-самолета или сапог-скороходов. Да найдешь ли их в Азербайджане, если следы Ноя давно нашли в Армении?

Имя пророка в моем сознании, как у большинства людей, было связано с Араратом, где якобы обнаружены остатки судна, один фрагмент даже хранится среди реликвий Армянской церкви. Горячие головы, кажется, убедили общественность в том, что Ной чуть ли не армянин…

Лезть в политику мне не хотелось, и я отказался.

Но, поразмыслив, изменил свое мнение. Легенда легендой, а очень уж живуча она, значит, что-то в ней есть.

Ясно, легенда о потопе, вошедшая в Библию и Коран, несет в себе очень важную, скрытую и недоступную нам информацию. Ее исток забыт, но образы сохранились — значит, их, как буквы на странице книги Времени, можно прочитать!

Мой интерес к теме рос, потому что знал: так, по символам и легендам, ученые Индии и других бывших колоний пробивались к истокам истории своих стран. На Востоке к древним мифам у ученых самое серьезное отношение. Мифология — это реальное звено науки, она помогает понять то, что вроде исчезло, по крайней мере основательно забыто, но веками хранится в народной памяти. Порой неосознанно.

Она, в отличие от мифотворчества, есть тот самый трамплин, с которого начинается полет мысли. Или — точка опоры, способная при умело подобранном рычаге перевернуть мир незнания… Выходит, легенда — это образ Времени, его лик.