Дыхание Армагеддона - [4]

Я отвечаю книгами: читайте, сравнивайте, думайте. Этим неравнодушным людям, по крови тюркам, я рассказываю о наших общих предках, о корнях нашей Родины. Говорю: давайте по крупицам собирать Русь, с этого начнем. Время пришло.

Уверен, моему труду когда-нибудь воздадут должное, противники, испив чистой воды, успокоятся, и кто-то из самых яростных славянофилов задумается над историей. Над нашей историей. Начнет анализировать. И тогда не будут скрывать «тюркский след», им станут гордиться.

Это же наше прошлое, его не изменить никому. Даже иезуитам!

— К какому жанру вы относите свои книги?

— Научно-художественному. Пишу доступно, возрождая забытую литературную традицию, ту, которой следовали при написании книг для библиотеки крымских ханов, Ивана Грозного, других библиотек Орды и Руси. Те книги не потерялась, нет, их просто разучились читать. У них нет читателя, но о том разговор впереди.

Да, мои тексты написаны легко, но не легковесно, как считают «доброжелатели». Им невдомек, что даже манерой письма я возрождаю Историю. Предки писали красиво, с душой, чтобы любой желающий мог прочитать и в меру интеллекта понять.

В конце концов, книги же пишут для читателей! Не для начальства.

И свободу изложения мне не прощают «официальные» историки, труды которых скучны из-за вязких слов и скудости мысли, что, впрочем, отличает книги, написанные «под заказ». Вот и распускаются слухи о том, что мне нельзя верить. Пусть.

Бессилие высокомерно, если его поддерживает власть.

Их аргумент всегда один: факты, которые я привожу, им не известны. Отсюда беспомощная просьба о ссылках… Читайте больше, тоже будете знать. Ну скажите, какая ссылка нужна человеку, который не подозревает, что существует тюркская культура? Он отрицает сам факт ее существования! Видит в ней лишь воплощение дикости.

В «Полыни…» на примере трудов академика Б. А. Рыбакова я показал пороки «официальной» науки, ее недобросовестность. Думал, знание есть сила, против которой не устоят окаменелые заблуждения, но в голову не приходило, что люди, называющие себя профессионалами, столь дремучие.

Говорят, человек, который много согрешил, по жизни умен. Здесь иной случай.

Или они разучились думать, или просто от рождения лживы? Как и все неудачники, которым поручен политический заказ… «Безумец жалуется, что люди не знают его, мудрец жалуется, что он не знает людей» — это сказал великий Конфуций.

По-моему, сказал он как раз для нашего случая.

— Много ли, на ваш взгляд, осталось «белых пятен» и других загадок истории?

— Море. Это сегодняшняя история и вчерашняя.

Советский период — сплошное белое пятно. Намеками говорим о событиях, изменивших лицо Руси, потом России. Помним, цензура отменена, но цензоры остались. Страх душит «официальную» науку, он мешает сказать правду. Мешает принять правду. В этом я вижу трагедию. Историография превратилась в науку слов, а не фактов.

Какой век мы (кумыки, татары, русские) живем славянами, то есть с трусливой душой раба. Вот и плетемся в хвосте, разделяя 179—190-е места в мировой табели о рангах.

Закономерный итог.

— Читателей давно занимает вопрос — как вы стали тюркологом?

— О себе говорить трудно: много скажешь — подумают, хвастает, мало — скромничает. За писателя говорят его книги. И сплетни, на которые щедры завистники, самим своим существованием подчеркивающие удачу или неуспех. Плохому же не завидуют!..

Больше того, что написал в своих книгах, рассказать о себе не смогу, там весь я, от первой до последней строки. Пусть читатель обо мне судит сам.

Желающие узнать мою родословную найдут ее в «Мы — из рода половецкого». Книжка показательна, ее начал с вопросов: «Кто есть я? Что есть мои корни?». Это некая автобиография потерявшего себя тюрка, который, просыпаясь после долгого сна, открывает Родину и своих предков. Главное здесь — удивление.

С открытий себя начал в 1991 году серию книг на тюркскую тему, ведь подобные вопросы волновали не только меня. Исследовал, чтобы понять, откуда мы, куда идем… то было первое прозрение. Оно научило думать.

Разумеется, о будущих книгах не помышлял, пока не обрел своих читателей. Они — люди разных национальностей, но их объединило общее желание познать себя и мир, в котором мы живем. Мне это тоже интересно, так мы и породнились.

Я ведь родился и вырос в Москве, где в силу известных причин родители никогда не говорили о нашей семье, ее прошлом, дедушках и прадедушках. Мы жили по-русски, как все в огромном интернациональном городе… В страхе. Время было такое — скрытное и лукавое. Слабые спивались, сильные выкарабкивались.

После восьмого класса из-за отчаяния и нужды я пошел на завод «Станколит» учеником токаря, вечером учился в школе рабочей молодежи, занимался спортом. Это — детство, оно прошло в Марьиной роще, бандитском районе Москвы, где избежать тюрьмы мало кому удавалось. Каждый день дрался за себя, за друзей, иначе попадешь в шайку и тебя заставят прислуживать или воровать. Привод в милицию — обычное дело.

Там, в детстве, было два мира — мы и они. Эти враждующие миры окружают меня всю жизнь, такова Москва.

Когда окончил школу, узнал, что я кумык и это плохо. Хуже, чем вор. Меня не взяли в престижный институт из-за «плохой» национальности, хотя экзамены сдал прилично и проходил по конкурсу. То был хороший урок, поучительный… Жизнь делала меня «тюркологом», а я не понимал, противился. Поступил на вечернее отделение МГУ, закончил географический факультет и там же целевую аспирантуру.