Дыбенко - [78]
— Александра Михайловна в этой стальной махине хранит свое барахлишко, а я в том, что в простенке… Расскажи, Шура, о «грамотных ребятах», посланцах батьки Махно….
— Кто бы мог подумать, что начальник передовой дивизии Красной Армии, знаменитый Дыбенко… иногда впадает в детство, — с серьезным видом заговорила Александра Михайловна. — Решил ваш братец позабавиться, поиграть вот этими колесиками. — И Коллонтай рассказала довольно забавную историю.
Как-то вечером крутил Дыбенко колесо запора то в одну сторону, то в другую, прислушиваясь к музыкальным щелчкам, и вдруг механизм сработал, дверь заперлась, а там все вещи Коллонтай. Как быть? В дивизии не нашлось ни одного специалиста, который мог бы вскрыть сейф. Обратились за помощью к Махно. Прислал батька трех молодцов. По всем правилам представились, осмотрели сейф; один, видно, самый опытный, «медвежатник», произнес какое-то заклинание, не то «сепф-на-бати», не то «сейф-на-мати», попросил Дыбенко и Коллонтай отвернуться: «Секреты ремесла храним в тайне». Минут через десять-пятнадцать тяжелая дверь открылась. «Принимайте, начальники, работу. Если понадобимся, позовите, прибудем моментом!»
— Вот, братец, как бывает! — воскликнул Дыбенко.
— Что у тебя недавно в Орехове произошло? — поинтересовался Федор. — Читал у Антонова-Овсеенко донесение Скачко.
Павел рассказал обычную для тех лет историю. Появившаяся в районе Орехова банда анархистов устраивала разбойничьи набеги на местные Советы, убивала советских и партийных активистов, грабила население. Александровский исполком и военком направили на усмирение распоясавшихся бандитов красноармейский отряд, а он в полном составе переметнулся на сторону анархистов.
— Вот и пришлось вмешаться, — продолжал Дыбенко. — А бойцы все на полевых занятиях. Поднял в ружье инженерный батальон, сам сел в броневик. Ударили так, что от налетчиков пух полетел. Теперь во всей округе спокойно. Так что, братец, приходится и готовить дивизию к боям, и. как видишь, ликвидировать банды.
— Бандитов расплодилось много, — сказал Федор. — Атаманы, батьки, даже матки командуют отрядами. Вот и мне угрожают. Получил предупреждение: если не вернусь к петлюровцам с повинной, обещают изрубить на куски или повесить вниз головой…
Всю ночь братья просидели: вспоминали родных, друзей, радовались, что с фронтов поступали хорошие вести: освобождена Левобережная Украина, Центрально-Черноземная область, часть Уфимской и Оренбургской губерний.
Павел просил Федора передать Антонову-Овсеенко, что Первая Заднепровская к боям готова и ждет приказа. Прощаясь, посоветовал брату помнить об угрозах.
— Враги на все способны. Не теряй бдительности, смотри в оба. Один далеко не отлучайся без охраны.
Не думали братья, что видятся последний раз.
В своих воспоминаниях В. А. Антонов-Овсеенко пишет: «Вторая бригада Заднепровской дивизии была лучшая, наиболее дисциплинированная и наиболее стойкая из составных частей дивизии».
Не только за опытом приезжали начальники и их уполномоченные в 1-ю Заднепровскую, но зачастую проверять поступившие жалобы, большинство несправедливых, клеветнических, злопыхательских, вызванных решительными действиями Дыбенко по искоренению расхлябанности, анархии, по установлению крепкой дисциплины и воинского порядка. Особенно недовольны были махновцы и григорьевцы. Вот и писали жалобы в самые высокие инстанции. Командующему Украинским фронтом Антонову-Овсеенко приходилось на эти жалобы отвечать.
Вот два таких ответа:
«Председателю ВЦИК т. Свердлову.
Наркомвоен Украины т. Подвойскому.
Управляющему делами Временного
Рабоче-Крестьянского правительства
Украины т. Грановскому.
На запросы о действиях командующего 1-й Заднепровской дивизией отвечаю:
…3) На заявление тов. Майзеля.
Считаю совершенно недопустимыми голословные обвинения вроде «в штабе его (Дыбенко) немало темных личностей, отчетность, кажется, в штабе не ведется» и т. д. Полагаю, что это обывательское, а не революционное отношение к делу. Повторяю заявление начальника дивизии по поводу «доклада т. Майзеля» — «это клевета». Комгруппы Скачко будет предписано строжайшее расследование.
4) Слухи и разговоры о противосоветских выступлениях т. Дыбенко им опровергаются самым категорическим образом. Газету «Боец за свободу» ведет ответственный редактор, присланный РОСТА, т. Астахов и редакционная коллегия из одних коммунистов. За газету отвечает политком Клейтман (Клейтман 21–27 февраля 1919 года исполнял обязанности военного комиссара 1-й Заднепровской стрелковой дивизии. — И. Ж.). В газете нет ни одного выпада против Советской власти, но, напротив, есть упреки Екатеринославскому исполкому за попустительство левым эсерам.
Распоряжением тов. Дыбенко 21 февраля арестованы 5 человек боевого штаба левых эсеров (два из них убиты при вооруженном сопротивлении) и 7 анархистов (двое из отряда Махно), аресты производились по просьбе исполкома принять меры. Еще раньше, при вступлении в Екатеринослав 27 января, закрыта левоэсеровская газета «Борьба и труд» и арестованы девять левых эсеров.
По заявлению исполкома Нижнеднепровска 23 февраля был убит левыми эсерами председатель исполкома; т. Дыбенко арестованы 18 левоэсеров, 4 убиты.
В книгу вошли две повести: «Командарм Дыбенко», в которой рисуется образ одного из героев Великого Октября и гражданской войны, первого наркома Красного Флота, талантливого военачальника Павла Ефимовича Дыбенко, и «Тревожные тропы», в которой рассказывается о героических действиях военных моряков и партизан в тылу врага в годы Великой Отечественной войны. Книга рассчитана на массового читателя.
В сборника очерков И. М. Жигалова «Свет маяка» рассказывается о воинах флота, их боевых делах в годы минувшей войны и в мирное время. Читатель найдет в книге немало волнующих страниц о геройских подвигах моряков, дружбе, товарищеской выручке в бою, верности воинскому долгу, присяге.Писатель Иван Жигалов хорошо знает суровую морскую службу. Получили известность его книги «Юнга с брига „Александр“», «Штормовой океан», «В море — дома», «На земле и на море».Имена некоторых героев, о которых идет речь в очерках, автором изменены.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.