Дьявольское желание - [51]

— До сих пор не верится, Джимс, что все так хорошо получилось, — едва выговорила Элисия. В голосе ее дрожали слезы. — Видеть снова вас обоих… А я уже было решила, что прошлое кануло в Лету и от людей, вещей — от всего, что я любила, — остались лишь призрачные воспоминания. — Она глубоко вздохнула. — Если б ты только знал, сколько раз я думала о тебе и об Ариэле! Как вы там, что с вами случилось, добр ли к Ариэлю его новый хозяин? А теперь он здесь… мой Ариэль. Это просто чудо, в которое верится с трудом.

— Не такое уж и чудо. В конце концов у маркиза лучшие конюшни в Англии, так что нет ничего удивительного, что он, увидев такого красавца, захотел Ариэля иметь у себя, — объяснил Джимс. — Но должен признаться, что сильно тревожился в тот день, когда мы отправились в Лондон. Да, добрались мы легко, но вот аукцион… Налетели, как стервятники, все эти молодые щеголи, крутятся вокруг Ариэля с хлыстами наготове, потому как ясно, что он никому не позволит себя оседлать. Я и не знал, чего ждать. Но тут появляется его светлость и покупает араба прямо с ходу. А потом, не успел я опомниться, как он нанимает меня, потому что видел перед аукционом вместе с Ариэлем, наблюдал, как я с ним работаю, и остался доволен. И отправляет он нас в это свое поместье. Я честно предупреждал маркиза, что не могу представить рекомендаций, поскольку мой прежний хозяин умер. Но его светлость объявил, что не нуждается ни в каких рекомендациях, а верит своим собственным глазам.

— Значит, все это время вы с Ариэлем были здесь в довольстве и покое, чему я несказанно рада. — Элисия повернулась к коню и звонко чмокнула его в шершавый нос. — А знает ли лорд Тривейн, что Ариэль — мой конь… был моим конем? — поинтересовалась Элисия.

— Ну, когда Ариэль не позволил ему оседлать себя, хозяин спросил, кто был раньше его владельцем, а услышав мой ответ, криво так усмехнулся, вроде как с издевкой, и сказал: «Тогда меня не удивляет его строптивость». Хотя маркиз был удивлен, как это женщина справлялась с таким здоровым жеребцом. Помнится, он предположил, что она, должно быть, свирепая амазонка-воительница. Кто это такая, не могу знать. И больше он вопросов не задавал.

— Так он сказал «амазонка»? — переспросила Эли-сия, чувствуя странное огорчение. Однако, тут же передернув плечами, решила, что ей безразлично мнение маркиза. — Отправимся на прогулку, Ариэль? Держу пари, ты стосковался по этому не меньше меня в моей ссылке. Ладно, Джимс? — Элисия посмотрела на него, выжидая разрешения.

— Да, мисс Элисия, сейчас мы его вам оседлаем.

Они остановились у запертого стойла, и Джимс, открыв его, показал Элисии жеребеночка-стригунка. Шкурка его была еще влажной и взъерошенной, он неуверенно покачивался на тонких ножках. За плечом Элисии фыркнул Ариэль, и кобыла-мать, стоявшая рядом с жеребенком, защищая его, тихонько заржала, откликаясь. Элисия с особым интересом вновь взглянула на жеребенка.

— Теперь, когда он стал гордым папашей, вам придется держать Ариэля покрепче, — усмехнулся Джимс.

— Так это его детеныш? — тихо выдохнула Элисия, мгновенно влюбившись в беззащитное существо.

Она испытала смешанные чувства, когда ей вывели во двор взбудораженного Ариэля. На первый взгляд и конь, и его хозяйка остались теми же, но на самом деле время для них не прошло бесследно. Они с Ариэлем уже не принадлежали друг другу, как раньше. Тогда они были вольны и беззаботны. Слившись в единое целое, они вихрем носились по полям. Теперь у Ариэля была подруга, а Элисия… она принадлежала маркизу.

Джимс оседлал благородного коня, а конюхи и грумы стояли поодаль, глазея, как огромный белый жеребец, к которому никто не смел приблизиться, нежно тыкался носом в лицо красивой дамы в зеленом бархате.

Джимс помог Элисии сесть в седло и предостерег ее:

— Будьте осторожнее, мисс Элисия. У вас много времени впереди, не старайтесь за один раз наверстать упущенное. Не пытайтесь обогнать ветер.

Элисия ответила прощальным взмахом руки и легонько тронула Ариэля, который тотчас же двинулся рысью, что, впрочем, не обмануло Джимса, понимавшего, что дальше их ничто не остановит.

Элисия повернула на восток и поскакала по дороге, ведущей от Уэстерли к деревне Сент-Флер, а также к главной дороге, ведущей от побережья в глубь страны. На возвышенности она остановилась, выбирая направление своей прогулки. Позади темнела громада Уэстерли. Расположенная на гребне утеса, она грозно маячила над морем.

На ветру развевался флаг маркиза, давая знать всей округе, что хозяин сейчас в поместье. Вишневые, черные и золотые краски герба празднично сверкали на фоне неба.

Бросив последний взгляд на море, Элисия направилась прочь от побережья. Она мчалась в бешеной скачке по тропкам среди болот и лугов, наслаждаясь ветром, ласкавшим ее лицо. Золотые, оранжевые и желтые краски осеннего пейзажа под стук копыт проносились мимо, сливаясь в одно сверкающее полотно.

Плавным прыжком она перенеслась через каменную стенку, оставив между ней и крупом Ариэля просвет в несколько футов, и помчалась дальше по холмистой равнине, так что только грязь летела комьями из-под тяжелых копыт. Привычно чувствуя под собой верного коня, зная, что в конюшне ждет ее возвращения милый, добрый Джимс, Элисия наслаждалась свободой и покоем. Она легко могла представить себя снова дома, на утренней прогулке верхом. Она скачет галопом, а брат догоняет ее, ругательски ругая за безрассудство.