Дьявольский вальс - [143]

Молчание.

— Он убил Чэда, правда? — спросила Стефани.

— Весьма вероятно.

— Почему, Алекс? Зачем нужно измываться над собственными детьми, чтобы добраться до Синди?

— Не знаю, но скажу одно. Он ненавидит Кэсси. Прежде чем его вывели из комнаты, он бросил на нее взгляд, который был по-настоящему страшен. Чистейшее презрение. Если пленка схватила этот взгляд и если сочтут, что ее можно представить на суде, то обвинителю большего и не потребуется.

Покачав головой, Стефани вернулась к кроватке и погладила волосы Кэсси.

— Бедная малютка. Бедная невинная крошка.

* * *

Я сидел на своем месте, и у меня не было желания ни думать, ни говорить, ни чувствовать.

У моих ног на полу пристроились три мягких кролика.

Я поднял одного. Перекладывал из руки в руку. И вдруг нащупал у него в животе что-то твердое.

Открыв клапан, я пошарил в пластиковой набивке, так же, как делал это в спальне Кэсси. На сей раз что-то было запрятано в складке вблизи паха.

Я вытащил этот предмет. Пакетик. Около дюйма в диаметре. Бумажная салфетка, скрепленная клейкой лентой.

Я развернул его. Четыре таблетки. Светло-голубые, на каждой — контур сердца.

— Валиум, — сказала Стефани.

— Вот и тайник. — Я вновь свернул пакетик и отложил его для Майло. — А Чип так упирал на то, что у него нет никаких наркотиков. Все-то у него игра.

— Этих кроликов купила Вики, — проговорила Стефани. — Именно Вики пристрастила к ним Кэсси.

— С Вики будет особый разговор, — заверил я.

— Просто удивительно, — продолжала Стефани, — всему этому нас не учат в шко…

С кроватки донесся писк. Глаза Кэсси судорожно заморгали и открылись. Углы маленького ротика потянулись вниз. Девочка поморгала еще немного.

— Все хорошо, малышка, — проговорила Стефани.

Ротик Кэсси задвигался, и наконец из него послышался звук:

— Эх-эх-эх.

— Все хорошо, милая. Все будет хорошо. Ты будешь здорова.

— Эх-эх-эх-эх.

Девочка опять поморгала. Вздрогнула. Попыталась пошевелиться — не смогла, вскрикнула от огорчения и зажмурила глаза.

Стефани взяла ее на руки и покачала. Кэсси пыталась вывернуться из рук.

Я вспомнил, как она сопротивлялась мне.

Реагировала на беспокойство матери? Или это были воспоминания о мужчине, который приходил ночью, скрытый темнотой, и причинял ей боль?

Но тогда почему она не пугалась каждый раз, когда видела Чипа? Почему она так охотно льнула к нему тогда, когда я в первый раз застал их вместе?

— Эх-эх-эх.

— Шшш, малышка.

— Эх… эх… эх…

— Спи, милая. Спи.

Еле слышно:

— Эх…

— Шш.

— Эх…

Глаза закрылись.

Тихое посапывание.

Стефани подержала ее еще несколько секунд, а затем положила в кроватку.

— Должно быть, магическое прикосновение, — печально произнесла она. И, накинув стетоскоп на шею, вышла из комнаты.

34

Вскоре прибыли медсестра и полицейский.

Я передал полицейскому пакетик таблеток и как лунатик направился к тиковой двери.

Там, в пятом отделении, ходили и разговаривали люди, но я не замечал их. На лифте я спустился на цокольный этаж. Кафетерий был закрыт. Раздумывая, были ли у Чипа ключи и от этой комнаты, я купил кофе в автомате, нашел платный телефон и потягивал напиток, пока справочное бюро по моей просьбе разыскивало номер телефона Дженнифер Ливитт. Поиски результатов не дали.

Прежде чем оператор отключился, я попросил его проверить, есть ли в картотеке номер каких-либо Ливиттов, проживающих в Фэрфаксе. Да, есть два. Один из них, как мне показалось, смутно напоминал номер домашнего телефона родителей Дженнифер.

На моих часах 9.30. Я знал, что мистер Ливитт ложится спать рано, чтобы попасть в пекарню к пяти часам утра. Надеясь, что еще не очень поздно, я набрал номер.

— Алло.

— Миссис Ливитт? Это доктор Делавэр.

— Доктор, как поживаете?

— Хорошо, а вы?

— Очень хорошо.

— Я звоню не слишком поздно?

— О нет. Мы еще смотрим телевизор. Но Дженни здесь нет. У нее теперь собственная квартира. Моя дочка-доктор очень независима.

— Вы должны гордиться ею.

— А как можно не гордиться? Она всегда заставляла меня гордиться ею. Вам нужен ее новый телефон?

— Пожалуйста.

— Подождите… Она живет в Уэствуд-Вилледж, недалеко от университета. Вместе с другой девушкой, очень приличной девушкой… Вот он. Если ее там нет, она, наверное, в офисе — у нее теперь есть еще и офис.

Она хихикнула.

— Это здорово.

Я записал номера.

— Да, офис, — продолжала миссис Ливитт. — Вы понимаете: вырастить такого ребенка — это честь… Я скучаю без нее. Дом теперь слишком тихий, не для моего характера.

— Еще бы.

— Вы очень помогли ей, доктор Делавэр. Колледж в ее возрасте — это не очень-то легко. Вы должны гордиться собой.

* * *

На квартире Дженнифер никто не ответил. Но в офисе после первого же гудка она подняла трубку.

— Ливитт.

— Дженнифер, это Алекс Делавэр.

— Привет, Алекс. Ты решил тот случай с синдромом Мюнхгаузена «по доверенности»?

— Кто сделал это, известно. Но почему он это сделал, еще до конца не ясно. Оказалось, отец ребенка.

— Вот это поворот! — воскликнула Дженнифер. — Значит, не всегда мать?

— Он рассчитывал, что мы так и подумаем. Все время подставлял ее.

— Какое макиавеллиевское коварство.

— Воображает себя интеллектуалом. Он профессор.

— Здесь?

— Нет, в колледже для младших курсов. Но серьезную научную работу он ведет в университете, поэтому-то я и звоню тебе. Я уверен, что он прочел обширнейший материал по данному синдрому, чтобы создать классический случай. Его первый ребенок умер от синдрома внезапном младенческой смерти. Еще один классический случай, поэтому я подумываю, не подстроил ли он и его.