Дьявольский микроб - [19]

— Здесь нет догадки, что это был Тариэл. Уверен в этом. Только человек, имеющий над вами власть, мог вытащить вас из дома в такую ночь. А такая власть над вами есть только у Тариэла. У него не только закладные бумаги на ваш дом, но и ваша расписка на восемьсот фунтов.

— Кто вам сообщил об этом? — прошептал раздраженный Хартнелл.

— Никто. Сам докопался. Не думаете ли вы, работая в самой крупной секретной лаборатории Англии, что мы ничего не должны знать о вас? О вашем прошлом мы знаем больше вас самого. Это сущая правда. Значит, это был Тариэл, так? Хартнелл кивнул.

— Он сказал, что хочет меня видеть ровно в одиннадцать. Я, конечно, заупрямился, но он пригрозил, что если я не буду выполнять его требования, то он обнародует закладные на дом и вызовет меня в суд как банкрота по предъявленной им расписке на пятьсот фунтов.

— Все вы, ученые, похожи друг на друга. Едва вы выходите из лаборатории, сразу все запутываете. Дающий вам взаймы деньги человек делает это на свой риск и не имеет права обращаться к закону. Итак, его там не оказалось?

— Нет, я подождал с четверть часа, затем пошел к нему домой. Знаете, такой большой особняк с теннисными кортами, плавательным бассейном и прочим, — сокрушенно продолжал Хартнелл. — Я подумал, что он обмолвился о месте встречи. Дома его не оказалось. Там никого не было. Я вернулся в Альфингем, еще немного подождал и возвратился домой около полуночи.

— Кто-нибудь видел вас? Вы кого-нибудь встречали? Есть ли кто, могущий поручиться за ваш рассказ?

— Никого. Никто не видел. Ночь, пустая дорога. Было очень холодно. Он замолк, затем оживился. — Полицейский-то видел меня, — сказал он неуверенно.

— Если даже он вас видел в Халеме, то потом вы могли повернуть в Мортон, — вздохнул я. — Кроме того, там не было полицейского. Вы не единственный, кто обманывает. Теперь понимаете, в каком положении вы оказались, Хартнелл? Сообщению о звонке мы должны поверить на слово.

Затем, нет и следа звонившего человека. Прошли шестнадцать миль на мотороллере, ожидали в обычном обжитом маленьком городке — и ни единой души, которая бы вас видела. Наконец, вы безнадежно увязли в долгах, настолько безнадежно, что готовы пойти на любой проступок. Даже проникнуть в Мортон, если это улучшит ваше скверное финансовое положение. С минуту он молчал, затем устало поднялся:

— Я совсем невиновен, Кэвел, но вижу, в какую передрягу попал, не так уж я глуп. Выходит, меня арестуют?

— А вы что скажете об этом, миссис Хартнелл? — спросил я.

Она печально улыбнулась мне и нерешительно ответила:

— Думаю, этого не стоит делать. Я... я не знаю, как разговаривает полицейский офицер с человеком, которого собирается арестовать за убийство, но по вашему тону чувствую, что не хотите этого.

— Наверное, и мне стоило поработать в лаборатории номер один вместо вашего мужа, — сухо сказал я. — Вашей истории трудно поверить, Хартнелл.

Это не алиби. Никто в здравом уме не поверит вам, или вы считаете, что я не в здравом уме?

Хартнелл с облегчением глубоко вздохнул, но его жена, колеблясь, произнесла:

— Может быть, это ловушка? Может, вы подозреваете Тома и хотите приписать ему участие в...

— Миссис Хартнелл, я принимаю во внимание ваше абсолютное незнание жизни и ее нелепостей в ненормальном Уилтшире. Ваш муж может считать, что его никто не видел, но, уверяю вас, на отрезке от вашего дома до Альфингема жизнь бьет ключом между десятью тридцатью и одиннадцатью часами: влюбленные, джентльмены на полпути из кабака домой, осушившие последнюю бутылку и готовящиеся к домашнему скандалу, старые леди, а иные и не такие старые, выглядывающие из-за полузадернутых занавесок. С группой детективов я могу к завтрашнему полудню опросить массу людей, и, клянусь, дюжина жителей Альфингема подтвердит, что вчера вечером видели доктора Хартнелла ожидающим у конторы Тариэла. Впрочем, нет нужды даже и это делать.

— Он и это учитывает, Том, — тихо прошептала миссис Хартнелл.

— Да, именно это я и учитываю: кто-то старается навлечь на вас подозрение, Хартнелл. Дня два посидите дома, я сообщу об этом в Мортон. Ни с кем не разговаривайте, ни с кем. Хотите — лежите в постели, но ни с кем не общайтесь. Ваше отсутствие на работе по болезни в таких обстоятельствах заставит думать преступников, что мы подозреваем вас. Понимаете?

— Да. Прошу прощения, Кэвел, что свалял дурака, но...

— Я тоже был не на высоте. Спокойной ночи. В машине Мэри недоуменно спросила:

— Что произошло с легендарной непримиримостью Кэвела?

— Не знаю. А как ты думаешь?

— Тебе не следовало убеждать его в невиновности. После его признания тебе стоило бы промолчать, пусть он продолжал бы свою деятельность.

Подобный Хартнеллу человек не смог бы скрыть своего смертельного страха, а это как раз и помогло бы тебе: настоящий преступник решил бы, что подозревается Хартнелл. Но ты не мог так поступить, не правда ли?

— До женитьбы я таким не был. Теперь я конченый человек. Кроме того, если его обвинить, то он сойдет с ума.

Она немного помолчала. И хотя я не видел ее отчетливо — она сидела слева, — но чувствовал: она разглядывает меня. Наконец, услышал: