Дьявольский эликсир - [17]
Наконец ее осенила мысль, что ей, может быть, могла порекомендовать кого-нибудь прачка, всегда стиравшая их с сестрой белье. Миссис Робинс жила в Хаммерсмите, и Прюденс, остановив следовавший в ту сторону омнибус, села в него. Если уж миссис Робинс не сможет помочь ей, что же тогда делать? Но чем дальше она ехала, тем больше ее одолевали сомнения. Выходило, что она поручает себя прачке, а та, в свою очередь, могла оказаться не самым лучшим доверенным лицом. К тому же миссис Робинс могла проболтаться прислуге в доме на Биконсфильда, а так как мисс Семафор еще должна была не допустить сплетен в пансионе, она поняла, что риск слишком велик. Несмотря на то что Прюденс заплатила за проезд до Хаммерсмита, она сделала знак кондуктору, чтобы тот ее высадил.
– Да мы еще не приехали, — удивленно проговорил тот. — Ведь вы сказали, что вам в Хаммерсмит?
– Ничего страшного, — поспешно ответила Прюденс, — я хочу выйти здесь.
Кондуктор повиновался, и через мгновение мисс Семафор уже стояла одна на мостовой. Она машинально повернула в переулок и заметила у дверей чистенького домика краснощекую улыбающуюся молодую женщину с ребенком на руках. Призвав на помощь всю свою храбрость, мисс Семафор подошла к ней и, сама того не осознавая, тонко подметила:
– Какой славный ребенок! Это ваш?
– Да, — ответила сияющая счастьем мать. — Третий уж, всего полгодика ему, голубчику, господь с ним. Только теперь он как будто похудел маленько — зубки идут. Известно, уж зубки эти любого изведут.
– Красавчик! — сказала мисс Прюденс. — А не согласились бы вы взять на воспитание еще одного ребенка, немного помоложе, за хорошую плату, конечно?
– Ну нет, это уж никак! — поспешно ответила молодая женщина. — Меня и своя-то тройка одолела, да и самому-то, мужу-то, это не понравится, ни Боже мой.
– А могли бы вы рекомендовать какую-нибудь добросовестную, почтенную женщину, которая бы согласилась?
– И этого не могу. А живы родители-то его или это ваш?
– Ах, нет, что вы! — воскликнула мисс Прюденс, краснея до корней волос. — Этот ребенок — сирота.
– Бедненький. Мне жаль, что я не могу помочь вам, да никого подходящего не знаю.
Второе обращение, на этот раз к весьма приличной на вид особе, подметавшей грязную церковь, также не увенчалось успехом. Третья женщина знала какую-то мать, которая, потеряв собственного ребенка, может быть, взялась бы ухаживать за чужим, но, разыскивая улицу, где жила эта мать, мисс Семафор поняла, что адрес, вероятно, перепутали, так как указанного места не существовало вовсе. Прохожие, к которым она обращалась, давали ей много разных советов относительно того, куда ей идти. Всем этим советам она следовала, но безуспешно. Обескураженная столькими неудачами, усталая и ослабевшая от недостатка пищи, наша бедная Прюденс окончательно пала духом.
– Ну что я буду с ней делать? — вопрошала она, словно призывая весь мир в свидетели своего безвыходного положения. — Неужели я не найду того, кто бы взял ее?
В таком-то тревожном настроении она шла по улице и случайно остановилась перед маленькой лавчонкой, где продавались табак и газеты. И вдруг, несмотря на смятение своих мыслей, она заметила, что за прилавком сидела очень приятной наружности женщина; она читала и вязала чулок. Эта особа могла помочь ей! Прюденс вошла и купила номер «Графика». Прочитав несколько заметок о погоде, она сказала как бы мимоходом:
– Да вот, кстати, не знаете ли вы какую-нибудь почтенную женщину, которая взялась бы ухаживать за ребенком?
– Вы имеете в виду няньку на дом или кого-нибудь, кто взял бы ребенка к себе?
– Кого-нибудь, кто взял бы ребенка к себе и окружил бы его самой нежной заботой.
– Это не так-то просто. Едва ли я знаю кого-нибудь, кого можно порекомендовать.
Женщина пристально посмотрела на Прюденс:
– Вы позволите спросить, этот ребенок ваш?
– О боже мой, нет! — поспешно воскликнула Прюденс. — Это моя сестра.
– Вашей сестры… Гм! А сестра-то ваша скончалась?
– Скончалась! Конечно, нет. Зачем бы я стала искать, куда ее поместить, если бы она скончалась?
– Извините, я не поняла, что вы ищете помещение и для самой леди. Мне показалось, что только для малютки.
– Да так и есть, для малютки, — сказала Прюденс в смятении. — Малютка — моя сестра.
– Ваша сестра? — удивленно переспросила женщина. — Ваша сестра — маленький ребенок?
– Да, — ответила Прюденс с некоторой досадой, — моя сестра — новорожденный ребенок. Надеюсь, в этом нет ничего особенно удивительного.
Женщина будто хотела спросить что-то еще, но удержалась и сказала вместо того:
– О, нет, конечно, нет. Это не мое дело, во всяком случае. Да, кстати, я вспомнила кое-что. Это может вам подойти, если я, конечно, найду… С полгода назад одна из моих покупательниц просила меня вывесить на витрине объявление о том, что она хочет взять на воспитание ребенка. Я выполнила ее просьбу, но ничего из этого не вышло, так что я его сняла месяца через два и куда-то положила. Если оно найдется, то, возможно, это вам подойдет.
– Пожалуйста, поищите. Буду вам благодарна.
Перерыв все ящики и шкафы, то и дело вспоминая некую Лизи, находившуюся где-то наверху, лавочница все же нашла документ. Грязный, засиженный мухами, он лежал под кучей старых газет. Женщина передала его Прюденс. В нем значилось следующее:
