Дьявольские миры - [188]

НО СМОЖЕШЬ ЛИ? И ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, КОГДА НЕЛЬЗЯ СТАНЕТ И ДАЛЬШЕ УКЛОНЯТЬСЯ И ОТКЛАДЫВАТЬ, КОГДА ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ВЗЯТЬ В РУКУ МОЛОТ И…

Бехрент смотрел на него. На него смотрел и Рольф, и техники, и их лица странно блестели в сиянии Скопления.

— Корабль ваш, — тихо сказал Бехрент.

Бэннинг кивнул. На миг его часть, бывшая Нейлом Бэннингом, отпрянула в ужасе и неведении, но Валькар — вновь разбуженная часть — сначала бросил взгляд на окружавшее корабль множество звезд, а потом на экран в рубке, на который выводились данные о полете. Мужчина, сидевший за пультом, смотрел на Бэннинга, по его лбу текли крупные капли ледяного пота.

— Встань, — приказал ему Бэннинг, и занял место мужчины.

Под его руками теперь были клавиши пульта. И память вернула его в прошлое, оживила умершие навыки и позабытые знания, и ожили пальцы и ощутили каждую клавишу, пульс и дрожь корабля.

Он знал, что делать. Он снова был Валькаром. Он снова был молод и швырял бешено мчавшийся корабль между дикими солнцами Геркулеса, несся через туманность Ориона, обучался мгновенно и хладнокровно вычислять и принимать единственно верное решение — обучался всему, что когда-нибудь поможет ему пройти через Скопление Лебедя к…

Нет! Не думай об этом. Управляй кораблем. Веди его вперед. Теперь на тебе долг, и тебе нельзя умереть. Твоя смерть обеспечит настоящее, но не будущее. Это создали Валькары, и теперь на тебе долг.

И, кроме того, здесь Терения. Ты ведешь корабль, на котором находится и она, и отвечаешь так же и за ее жизнь.

Управляй кораблем! Веди его вперед!

«Солнечное пламя» летело вперед, крошечная пылинка устремилась в горнило Скопления. Там, снаружи, за звездами, окаймляющими Скопление, корабли имперских сил замедлили ход и недвижимо повисли в пустоте. В сотне командных рубок сотня капитанов бессильно смотрели, как маленькая блестка уходит с экранов их радаров, теряясь в звездном урагане.

Внутри «Солнечного пламени» царило молчание. Тысяча мужчин и одна женщина затаились внутри металлической скорлупки, и ждали — жизнь ли им уготована, или аннигиляция и смерть.

Под руками Бэннинга — под руками Валькара — напряжение силового поля, несшего крейсер, то возрастало, то уменьшалось, непрерывно компенсируя ужасное тяготение звезд — чудовищ, горящих зеленым, красным, золотым пламенем — мчавшихся в диком танце за иллюминаторами. Тишину нарушала лишь пульсация генераторов и биение человеческих сердец, а тем временем корабль плыл в гравитационных потоках, как плывет листок в стремнине между огромными зловещими скалами, грозящими размолоть его в пыль.

Понемногу толчея звезд уходила в сторону и перед ними открылся Мрак — черное облако, глубоко врезавшееся в тело Скопления.

Валькар вспоминал. Трехмерные координаты, с поправкой в четвертом измерении на миновавшие девяносто тысячелетий. Повороты, спирали, возвращения назад — сложная ткань окольного пути в Скоплении, каждый компонент которого неизгладимо отпечатался в его мозгу.

Он слышал, как Рольф сказал:

— Неудивительно, что до сих пор никто не проник сюда! Даже просто войти в Скопление — самоубийство, а дальше такой танец…

Корабль вышел к дальней границе Мрака, и появился новый ряд звезд. И среди них — тройная звезда, красный гигант с двумя спутниками, изумрудно-зеленым и сапфирово-синим. А там, за тройной звездой — желтое солнце.

— «…только приближайся с зенита, иначе пыль изрешетит твой корабль…»

Звезда типа G при нормальных условиях должна иметь по крайней мере одну планету земного типа. И такая планета вращалась вокруг желтого солнца. Бэннинг направил к ней корабль, думая о жестокой иронии совпадения — эта звезда, затерянная в глубинах дикого скопления, так сильно напоминала Солнце, а зеленая планета, плывущая вокруг своего светила, была так похожа на Землю…

Корабль погружался в атмосферу, как камень в воду, и под ним проплывало западное полушарие планеты, ощетинившееся горными пиками.

Горной гряды прежде не было, но сразу за ней половину полушария занимало плато очень древней формации, настолько стабильное, насколько вообще что-либо может быть стабильным в этой изменчивой вселенной. Плато было ровным и пустынным, а в центре его стояло сооружение.

Бэннинг посадил «Солнечное пламя» рядом с сооружением. Он чувствовал себя старым, как время, и таким же усталым. Искра всеобщего возбуждения пробежала по кораблю, раздались слегка истеричные голоса людей, радующихся избавлению от гибели. Бехрент, Рольф, техники, другие люди столпились вокруг Бэннинга. Он поднялся, встряхнул головой и отстранил собравшихся.

Рольф начал было выкрикивать какие-то слова триумфа, но Бэннинг посмотрел на него и Рольф умолк.

— Возьми Джоммо и Терению, — сказал ему Бэннинг. — Они имеют право увидеть конец. Они проделали долгий путь, чтобы увидеть это.

Бэннинг повернулся и пошел один вниз по коридору к воздушному шлюзу — один, не считая своей двойной тени — обоих Арраки. Он приказал открыть люк и шагнул наружу в свежий аромат девственного воздуха мира, которым никогда не пользовался человек.

За исключением одного раза.

Бэннинг пошел по бесплодной равнине. Солнце висело высоко в чистом голубом небе, на котором кое-где виднелись пятнышки небольших облаков — ИМЕННО ТАКОЕ НЕБО подумал он, БЫЛО В ТОТ ДЕНЬ НА ЗЕМЛЕ НАД ГРИНВИЛЛЕМ. Он содрогнулся, воздух вдруг показался холодным. А перед ним, под плывущими облаками, возвышалось мрачное и могучее сооружение, тысячелетия назад созданное человеком.