Дьявольские балы - [6]

— Мэри… — произношу я другим тоном. Нет, не верю!

И в то же время верю. Достаточно взглянуть на ее лицо, чтобы понять: она не врет. И как же хочется ее обнять! Вероника бы сказала, что это дискриминация по половому признаку. Ну и пусть!

Прекращаю прикусывать губу.

— Поэтому твой отец…

— Он раньше был совсем другим. — Мэри не смотрит на меня. — Когда мама жила с нами. Он верит, что сможет найти лекарство. — Она опускается на кровать рядом с платьем. — Не понимает, что вернуть ее можно только одним способом — нужно убить вампира, который ее укусил.

— То есть Дрейка. — Сажусь рядом. Вот теперь я все понял. Наверно.

— Нет. — Мэри быстро мотает головой. — Его отца — он из рода Дракулы. Себастьян просто думает, что Дрейк звучит современнее и менее вычурно.

— Но тогда почему ты охотишься на сына, если это отец… — не могу продолжать. Но и не приходится.

— Если я убью единственного сына Дракулы, — ссутулившись, отвечает Мэри, — то, скорее всего, выманю из укрытия его отца.

— А это… не опасно? — Не верю, что говорю о подобном. Правда, я также не верю, что сижу в спальне Мэри. — Разве не Дракула у них там самый главный?

— Да, именно он. — Мэри смотрит на фотографию, которую я положил между нами. — Когда он умрет, мама наконец-то будет свободна.

«А твоему отцу больше не придется искать лекарство от вампиризма», — приходит в голову мысль, но я ее не озвучиваю.

— А почему Дрейк не инициировал Лилу сегодня? — задаю волнующий меня вопрос. — В клубе?

— Потому что он любит играть с добычей, — бесстрастно отвечает Мэри. — Так же, как и его отец.

Вздрагиваю. Не могу удержаться. Хотя Лила и не в моем вкусе, неприятно, что ею решил закусить какой-то вампир.

— А ты не боишься, — слегка меняю тему, — что Лила велит Дрейку не приходить на бал, поскольку там его будем ждать мы?

Говорю «мы», а не «ты», поскольку, разумеется, не пущу Мэри в одиночку охотиться на Себастьяна. Хотя Вероника наверняка скажет, что это тоже дискриминация по половому признаку.

Но моя сестра никогда не видела, как Мэри улыбается.

— Шутишь? — похоже, Мэри не заметила «мы». — Я как раз хочу, чтобы она ему все рассказала. Тогда он точно заявится.

Удивленно на нее смотрю:

— Это еще почему?

— Потому что убийство дочери охотника явно поднимет его вампирский статус.

— Вампирский статус?

— Ну да, — Мэри взмахивает хвостиком. — Другие вампиры еще больше его уважать начнут.

— Ага. — Понятно. Не больше, правда, чем все услышанное. — Они называют твоего отца «охотник»? — не представляю его с арбалетом.

— Нет, мою маму, — улыбка меркнет. — То есть она раньше была охотником. И не только на вампиров, но и вообще на всякую нечисть: на демонов, оборотней, полтергейст, привидений, колдунов, джиннов, сатиров, локи, шеду, титанов, ветел, лепреконов…

— Лепреконов?

Мэри пожимает плечами.

— Мама убивала всякую нечисть. У нее был дар… Настоящий дар. — И тихо добавляет: — Надеюсь, я его унаследовала.

Минуту сижу молча. От событий последней пары часов голова идет кругом. Арбалеты, вампиры, охотники… и кто такие ветлы??? Не уверен, что хочу знать. Нет. Стоп. Уверен, что не хочу знать! Аж в голове загудело.

Но мне нравится! Странно, правда?

Мэри встречается со мной взглядом.

— Теперь ты мне веришь?

— Да, — говорю я, хотя сам не верю. В то, что ей верю.

— Хорошо. Лучше никому ничего не рассказывай. Теперь мне нужно готовиться…

— Отлично. Скажи, что мне делать.

Она волнуется.

— Адам. — Губы так произносят мое имя, что голова идет кругом… хочется одновременно обнять Мэри и радостно побегать по комнате. — Спасибо за предложение. Большое спасибо. Но это очень опасно. Если я убью Дрейка…

— Когда ты его убьешь, — поправляю я.

— Скорее всего, объявится его отец, — продолжает она. — Чтобы отомстить. Может, не сегодня. И не завтра. Но скоро. И это будет настоящий кошмар! Ужас! Просто…

— Конец света, — заканчиваю за нее и чувствую, как по спине бегут мурашки.

— Да. Точно.

— Не бойся. — Решаю не обращать на мурашки внимания. — Я готов.

— Адам. — Она качает головой. — Ты не понимаешь. Я не могу гарантировать твою безопасность. И не могу позволить тебе так рисковать. У меня все по-другому — речь ведь идет о моей маме, но ты…

Перебиваю ее:

— Во сколько за тобой зайти?

Мэри удивленно на меня смотрит:

— Что?

— Извини, но одна ты на бал не пойдешь. Разговор окончен.

Наверно, я выгляжу жутко. Мэри хочет возразить и открывает рот, но, взглянув на меня, снова его закрывает и говорит:

— Ну, ладно.

Но все равно добавляет:

— Готовься к своим похоронам.

Хочет, чтобы за ней осталось последнее слово.

Ну и пусть. Я не возражаю.

Поскольку знаю, я нашел ее: мою будущую партнершу в неизбежной борьбе за выживание в постапокалиптической Америке.

Мэри

Музыка стучит в унисон с моим сердцем. В груди отдаются басы: бум, бум. В зале почти ничего не видно: мешают извивающиеся тела, дымка от сухого льда и мерцающая светомузыка на потолке в индустриальном стиле.

Но все равно я знаю, что он здесь. Я его чувствую.

И вот он идет ко мне по танцполу. В руках два бокала с алой жидкостью. Приближается, протягивает один и говорит:

— Не бойся, он безалкогольный. Я проверил.

Молча глотаю пунш, хотя он и сладковат. Я рада любой жидкости — в горле пересохло.