Дьявольская альтернатива - [44]

– Очень хорошо, – сказал он. – Но, вот что, Барри. Я хочу подчеркнуть две вещи. Пока об этом деле не должен знать никто, кроме меня, тебя и Монро. Если это – фальшивка, нам нет нужды пробуждать ложные надежды, если же нет, тогда это – взрывной материал. Никто из технических специалистов не должен знать всего положения вещей. И второе: никогда впредь имя Анатолия Кривого не должно нигде упоминаться. Придумай какой-нибудь псевдоним для этого источника, чтобы с ним затем работали.

Два часа спустя телефонный звонок Барри Ферндэйла оторвал Монро от второго завтрака в его клубе. Это была обычная телефонная линия, поэтому они использовали для прикрытия ничего не значащую деловую беседу.

– Генеральный директор ужасно доволен сообщением об объеме продаж, – известил Ферндэйл. – Он настоятельно рекомендует вам взять двухнедельный отпуск, чтобы мы смогли внимательно рассмотреть это сообщение и подумали, какие действия предпринять далее. Есть какие-нибудь идеи насчет того, куда вы хотели бы поехать?

Монро не думал об этом, но сейчас быстро принял решение. Это была не просьба, а приказ.

– Я хотел бы на какое-то время вернуться в Шотландию, – сказал он. – Я всегда желал совершить летний переход от Лочабера вверх по побережью до Сазерленда.

Ферндэйл отозвался восторженным словоизвержением:

– Горы и лощины нашей доброй Шотландии. Там здорово в это время года. Сам я никогда не любил физические упражнения, но вам, я уверен, там понравится. Только звоните мне, скажем, через день. У вас есть мой домашний телефон, не так ли?

Спустя неделю в Англию по бумагам Красного Креста приехал Мирослав Каминский. Он проехал поездом через всю Европу, проезд ему оплатил Дрейк, финансовые возможности которого теперь приближались к нулю.

Каминский и Крим были представлены друг другу, после чего Каминскому были даны указания.

– Ты будешь учить английский, – приказал ему Дрейк, – утром, днем и ночью. По книгам и граммофонным пластинкам, – так, как никогда до этого. А я тем временем постараюсь раздобыть для тебя какие-нибудь более приличные документы. Ты не сможешь вечно передвигаться по документам Красного Креста. До тех пор, пока я их не добуду и до тех пор, пока ты не сможешь прилично изъясняться по-английски, не выходи из этой квартиры.

Адам Монро бродил в течение десяти дней в гористой местности графств Инвернесс, Росс и Кромарти, пока наконец не спустился в графство Сазерленд. Он добрался до небольшого городка Лохинвер, от которого воды Северного Минча простираются на запад до островов Льюиса. Отсюда он позвонил в шестой раз в дом Барри Ферндэйлу, проживавшему на окраине Лондона.

– Очень рад, что вы позвонили, – прощебетал по телефону Ферндэйл. – Вы можете возвратиться в офис? С вами хотел бы переговорить генеральный директор.

Монро пообещал выехать через час, чтобы как можно скорее добраться до Инвернесса. Оттуда он мог вылететь в Лондон самолетом.

В своем доме на окраине Шеффилда – крупного города в Йоркшире, центре сталеплавильной промышленности, – мистер Норман Пикеринг поцеловал на прощание жену и дочку и отправился на работу в банк, директором которого он являлся. Было превосходное июльское утро.

Через двадцать минут к его дому подъехал небольшой пикап с эмблемой электрической компании на борту, из которого выпорхнули два человека в белых халатах. Они подошли к передней двери: впереди человек с блокнотом в руках, сзади – его напарник с большой картонной коробкой. Миссис Пикеринг открыла им дверь, и служащие вошли внутрь. Никто из соседей не обратил на это ни малейшего внимания.

Еще через десять минут человек с блокнотом вышел наружу и уехал. Напарник по всей видимости остался установить и настроить электроаппаратуру, которую они доставили.

Тридцать минут спустя пикап был припаркован примерно в двух кварталах от банка, а его водитель, уже без белого халата и одетый в деловой костюм серого цвета, неся в руках «атташе-кейс» вместо блокнота, вошел в банк. Он протянул конверт одной из служащих банка, которая, увидев, что он был адресован лично мистеру Пикерингу, отнесла его к нему. Бизнесмен терпеливо ждал.

Не прошло и двух минут, как директор открыл дверь своего кабинета и выглянул наружу. Он нашел глазами поджидавшего его бизнесмена.

– Мистер Партингтон? – спросил он. – Пожалуйста, входите.

Эндрю Дрейк не сказал ни слова до тех пор, пока за ним не закрылась дверь. Когда он заговорил, в его речи не было и следа от его родного йоркширского диалекта, вместо этого в ней чувствовался сильный гортанный акцент, словно он приехал из Европы. Волосы у него были выкрашены в ярко-рыжий цвет, а затененные стекла широких очков до некоторой степени скрывали глаза.

– Я хотел бы открыть здесь счет, – заявил он, – а также снять с него некоторую сумму наличными.

Пикеринг был несколько сбит с толку: старший клерк его банка вполне мог выполнить эту операцию.

– Большой счет и крупная сумма, – сказал Дрейк.

Он протянул через стол чек. Это был банковский чек, из тех, которые выдаются через прилавок. Чек был выписан в Лондоне «Холборном» – отделением банка Пикеринга, – на сумму 30 000 фунтов стерлингов.