Дьявольская альтернатива - [38]

– Согласен, – сказал Монро. – Но когда же мы сможем встретиться снова?

Она поразмыслила немного и затем ответила:

– Мне редко удается освободиться. Саша занимает практически все мое свободное время. Но у меня есть собственная машина, и за мной не следят. Завтра я должна уехать на две недели, но ровно через месяц мы сможем встретиться на этом же месте в воскресенье. – Она посмотрела на часы. – Я должна идти, Адам. Мне надо быть на вечеринке в одной из дач в нескольких километрах отсюда.

Он поцеловал ее в губы – так, как они делали когда-то. Губы у нее казались еще более сладкими, чем это было раньше. Она поднялась и пошла через поляну в сторону деревьев. На самой опушке она остановилась, так как он окликнул ее.

– Валентина, а что здесь? – Он поднял пакет вверх.

Она замерла и повернулась.

– Моя работа заключается в том, чтобы расшифровывать стенограммы заседаний Политбюро и представлять затем по экземпляру каждому члену, и резюме – каждому кандидату в члены Политбюро. Это делается на основе магнитофонных записей. Это – копия заседания от 10 июня.

Сказала и исчезла среди деревьев. Монро, не поднимаясь с надгробья, посмотрел на пакет.

– Вот ведь дьявол, – пробормотал он.

Глава 4

Адам Монро сидел в запертой комнате в главном здании британского посольства на набережной Мориса Тореза и слушал последние предложения, записанные на пленке, которую прокручивал стоявший перед ним аппарат. Комната была полностью защищена от возможного электронного подслушивания со стороны русских, именно поэтому он позаимствовал ее на несколько часов у начальника канцелярии.

«…само собой разумеется, что эта новость не должна стать известной кому-либо за пределами этой комнаты. Наша следующая встреча состоится ровно через неделю».

Голос Максима Рудина исчез, пленка зашипела в аппарате и затем остановилась. Монро выключил магнитофон. Он откинулся на спинку стула и издал длинный свистящий звук.

Если все это правда, то это превосходит все, что двадцать лет назад передал им Олег Пеньковский. История с Пеньковским стала уже фольклором в коридорах СИС, ЦРУ, но больше всего в горьких воспоминаниях руководства КГБ. Он был бригадным генералом и работал в ГРУ, имел доступ к самой секретной информации; после разочарования в кремлевских верхах он обратился сначала к американцам, а затем к англичанам с предложением поставлять информацию.

Американцы отказались от его услуг, заподозрив ловушку. Англичане же приняли на службу и «работали» с ним два с половиной года, пока КГБ, разоблачив, его не арестовало. Его судили и приговорили к расстрелу. В свое время он передал им совершенно бесценную информацию, но особенно важной она была в октябре 1962-го во время Кубинского ракетного кризиса. На протяжении всего этого месяца весь мир аплодировал необыкновенно умелому ведению президентом Кеннеди дел при лобовом столкновении с Никитой Хрущевым по вопросу размещения советских ракет на Кубе. Миру только не было известно, что точная информация о сильных и слабых сторонах русского лидера уже находилась в руках американцев благодаря Пеньковскому.

Когда наконец все закончилось: советские ракеты вывели с Кубы, Хрущев был унижен, Кеннеди стал настоящим героем, – Пеньковский попал под подозрение. В ноябре его арестовали. Не прошло и года, как организовали показательный процесс, и он был мертв. Еще через год свергли Хрущева – это проделали его собственные коллеги: на поверхности это объяснялось его промахами в зерновой политике, на самом же деле они по горло были сыты его авантюризмом. А зимой 1963-го погиб и президент Кеннеди – всего через тринадцать месяцев после своего триумфа. И демократ, и деспот, и шпион, – все они сошли со сцены. Но даже Пеньковскому не удавалось проникнуть внутрь Политбюро.

Монро извлек катушку с пленкой из магнитофона и осторожно вновь ее завернул. Голос профессора Яковлева, само собой разумеется, был ему незнаком, а большую часть пленки занимал как раз он, читающий бесконечный доклад. Но в обсуждении, которое последовало вслед за этим, звучало десять голосов, причем по крайней мере три из них можно было идентифицировать. Низкий бас Рудина был хорошо известен, высокий голос Вишняева ему приходилось слышать ранее во время транслируемых по телевидению партийных съездов; резкий, лающий голос маршала Керенского он также уже слышал на торжественных церемониях, посвященных Первому Мая.

Теперь, когда он обязан был отвезти пленку в Лондон для проверки идентичности голосов, проблема заключалась в том, как прикрыть источник информации. Он знал, что если признается в тайной встрече в лесу после получения записки в свернутом полотенце, ему непременно зададут вопрос: «Почему именно вы, Монро? Откуда она вас знает?» Избежать этого вопроса не удастся никак, также как совершенно невозможно на него ответить. Единственным решением было придумать фиктивный источник – надежный и такой, который невозможно проверить.

Он пробыл в Москве всего шесть недель, но то, что никто не подозревал в нем знатока даже жаргонного русского языка, уже пару раз сослужило ему службу. Две недели назад на дипломатическом приеме в чешском посольстве он беседовал с одним индийским атташе, когда услышал, как позади него негромко переговариваются двое русских. Один из них сказал: «Горюет, ублюдок. Думает, что это он должен был забраться в самое высокое кресло».