Дьявол в синем - [11]

– Мне тебя не хватает на заводе, – сказал Дюпре. – Без тебя совсем не то, некому держать меня в руках. Да и другие ниггеры пораспустились.

– Ну что ж, привыкайте обходиться без меня.

– Нет, так не пойдет. Бенни хочет, чтобы ты вернулся. Он сожалеет, что прогнал тебя.

– Впервые об этом слышу.

– Ты ведь знаешь этих итальянцев. Они считают зазорным извиняться. Но он хочет, чтоб ты вернулся.

– Не могли бы мы посидеть с тобой и с Оделлом, Изи? – мягко спросила Коретта.

– Конечно, конечно. Принеси для нее стул, Дюпре. Присаживайся между нами, Коретта.

Я попросил бармена принести кварту пшеничного виски и ведерко со льдом.

– Значит, он хочет, чтобы я вернулся? – спросил я Дюпре, когда стаканы у всех были наполнены.

– Да-да! Он сам мне признался в тот же день, что, покажись ты ему на глаза, он взял бы тебя обратно в ту же минуту.

– Но сначала он пожелает, чтобы я поцеловал его в задницу. – Я заметил, что ее стакан уже пуст, и спросил: – Хочешь, я налью тебе, Коретта?

– Может быть, еще чуть-чуть. – Она улыбнулась, и я всем своим нутром почувствовал ее улыбку.

– Действуй, Изи, – рычал Дюпре. – Я объяснил, что ты жалеешь о случившемся, и он готов все забыть.

– Я действительно жалею. Любой человек, оставшийся без работы, об этом жалеет.

Дюпре так громко захохотал, что Оделл чуть не свалился со стула.

– Приходи в пятницу, и мы наверняка устроим тебя на работу.

Я спросил их о девушке, но это было впустую. Ровно в полночь Оделл собрался уходить. Он попрощался с Дюпре и со мною, Коретте поцеловал руку. Она зажгла в этом тихом маленьком человечке искру былого огня. Затем мы с Дюпре принялись травить байки о войне. Коретта засмеялась и отодвинула бутылку с виски. Липс и его трио продолжали играть. Люди всю ночь приходили и уходили, но я на время отложил заботы о Дафне Моне. Сообразил, что, если меня восстановят на работе, я смогу вернуть мистеру Олбрайту его деньги. От виски я размяк, и мне хотелось только смеяться. Дюпре отключился еще до того, как мы прикончили вторую кварту. Было около трех часов утра.

Коретта фыркнула носом в затылок Дюпре и сказала:

– Раньше он обычно играл до первых петухов, но теперь старый петух уже не поет так часто.

Глава 6

– Его вышвырнули из дому, потому что он не внес вовремя плату, – сказала Коретта. Мы тащили Дюпре из машины к дверям ее дома, его ноги оставляли две глубокие борозды на газоне. – Первоклассный машинист получает почти пять долларов в час и не может даже оплатить свои счета.

Я с улыбкой подумал, что ее злит не столько безденежье Дюпре, сколько его бесчувственное состояние после спиртного.

– Швырни его, Изи, на кровать, – велела она, когда мы втащили его в дверь.

Я не без труда взвалил крупного и грузного Дюпре на постель. Я изнемог, таща и толкая эту тушу, и едва доковылял из маленькой спальни Коретты до ее крохотной гостиной. Она налила мне последний стаканчик, и мы сели на кушетку. Сидели рядышком, потому что ее комната была немного больше чулана для метелок. И когда я говорил что-нибудь забавное, она хохотала и раскачивалась так, что касалась моих коленей. И время от времени озаряла меня светом своих карих глаз. Мы говорили тихо, и густой храп Дюпре заглушал добрую половину слов. Каждый раз, когда Коретта хотела мне что-то сказать, она доверчиво подвигалась поближе, чтобы я все расслышал.

Когда мы приблизились друг к другу настолько, что наше дыхание перемешалось, я забормотал:

– Мне пора, Коретта. Скоро рассветет, и я крадучись выйду из твоего дома. Что скажут соседи?

– Хм. Дюпре проспал меня, а ты собираешься показать спину и бросить меня одну?

– В соседней комнате лежит мой друг, малышка. Что, если он услышит?

– Ты слышишь, как он храпит? – Она расстегнула блузку и приоткрыла груди.

Я с трудом встал на ноги и сделал два шага к двери.

– Ты пожалеешь, если уйдешь, Изи.

– Я еще больше пожалею, если останусь.

Она молча улеглась на спину на кушетке, обмахивая грудь рукой.

– Я должен идти, – окончательно решился я и даже приоткрыл дверь.

– Дафна сейчас спит, – усмехнулась Коретта и расстегнула пуговичку. – Сейчас ты ничего не добьешься.

– Как ты ее назвала?

– Дафна. Ведь так? Ты говорил, ее зовут Делия. Мы здорово набрались на прошлой неделе с нашими кавалерами в "Плейруме".

– С Дюпре?

– Да нет, Изи. Это был другой. Ты ведь знаешь, я никогда не держалась за одного.

Коретта встала и приплыла прямо в мои объятия. Я вдыхал аромат прохладного жасмина из сада и горячего жасмина от ее груди. Я был достаточно взрослым, чтобы убивать мужчин на войне, но еще не стал вполне мужчиной. Во всяком случае, не в такой степени, в какой Коретта была женщиной. Она оседлала меня на кушетке и прошептала:

– Ой, папочка, ты попал в меня. Да-да!

Я едва удержался от вопля. А она спрыгнула с меня и сказала голосом скромницы:

– О-о-о, это просто изумительно, Изи!

Я попытался притянуть ее к себе, но Коретта никогда не шла, куда ей не хотелось. Она просто опустилась на пол и сказала:

– Я больше такого не выдержу, папочка, в такой обстановке.

– В какой обстановке? – вскричал я.

– Ты знаешь. – Она покрутила головой. – Дюпре в соседней комнате.

– Забудь о нем! Ты завела меня, Коретта.