Дьявол по соседству - [3]

Но когда он повернулся, чтобы побежать к своему "Доджу" за сотовым, парнишка схватил его за лодыжку окровавленной рукой, мизинец которой был сломан и выкручен в суставе. Он поднял голову и исторг фонтан крови и желчи, содрогаясь всем телом в кровавой луже и издавая при этом влажные, чавкающие звуки. Луис посмотрел на него со смесью отвращения и испуга. Было слишком много того, о чем он даже не подозревал. Макушка у паренька была раздроблена, кусочки черепа торчали, как осколки стекла. Среди них было видно мозг, и много крови. По лицу у него текла струйка прозрачной жидкости.

 Внутричерепная жидкость. Господи, это - внутричерепная жидкость.

- Пожалуйста... не двигайся, - сказал Луис.

Но мальчишка его не слушал.

Он крепко, очень крепко, держался за лодыжку Луиса, конвульсируя и извиваясь. Луис наклонился и вынужденно прикоснулся к пареньку, почувствовав теплую влажность его тела. На него тут же накатила волна тошноты.

- Все будет хорошо, - сказал Луис, всхлипывая, дико озираясь и удивляясь, что никто больше это не видит.

И именно тогда безумие сменилось настоящим ужасом.

Парнишка отпустил лодыжку и бросился на него.

Он был ранен так сильно, что, наверное, мог лишь стонать, но внезапно наполнился жизнью, безумной, дьявольской жизнью. Вскинул вверх руки и крепко схватил Луиса за горло. Он давился и плевался кровью, но не отпускал. Внутри у него слышался треск чего-то ломающегося. Его глаза были черными и пронзительными, беззубый окровавленный рот растянулся в кривой ухмылке,

Луис закричал.

Это было невероятно. Смертельно раненные дети так себя не ведут... Откуда в его реакции столько ярости и злобы? Но именно это и происходило. Паренек держал его за горло, и это определенно не был какой-то вялый жест, вызванный черепно-мозговой травмой, а что-то другое. Его руки были твердыми и сильными, сдавливали трахею Луиса с пугающей настойчивостью. Луис схватил эти влажные руки и попытался освободиться... сперва осторожно, стараясь не травмировать паренька еще сильнее, а затем с маниакальным отчаянием, вызванным чистым ужасом.

Потому что лицо у парнишки... с ним было что-то не то.

Оно было каким-то безумным, одержимым. Те черные глаза были пустыми и беспощадными. Распухшее лицо вспучилось от напряжения. Рот превратился в кровавую дыру, из десен торчали осколки зубов.

Из-за усиливающегося давления и недостатка кислорода перед глазами у Луиса заплясали черные точки. То, что он сделал потом, он сделал, не задумываясь, чисто инстинктивно. Он слепо накинулся на мальчишку, нанес ему два или три крепких удара в лицо, отчего голова у того запрокинулась назад. Это было все равно, что колотить по мешку с влажным тестом... его кулаки буквально проваливались в него. Но это сработало. Паренек упал, перекатился на спину, содрогался пару секунд, а затем затих. Он продолжал истекать кровью, а из разбитой головы все еще сочилась та жидкость, но никаких других движений больше не было.

Он был мертв.

Две синих мясных мухи, похоже, прознали про это, ибо уселись ему на лицо. Третья расположилась на левом глазном яблоке и принялась потирать лапки.

Задыхаясь и ничего не соображая, Луис отшатнулся от искалеченного ребенка. Его белая, с короткими рукавами, рубашка была выдернута из штанов, несколько пуговиц отсутствовали, грудь покрывали ярко-красные пятна. Он поднес дрожащую руку к горлу и почувствовал, что пальцы мальчишки оставили на нем жирные, кровавые мазки. Мир вокруг наклонился в одну сторону, затем в другую. Луис подумал, что падает в обморок.

Но этого не произошло.

По лицу у него бежал пот, холодный кисло пахнущий пот. И Луис, наконец, почувствовал под собой твердую землю, услышал пение птиц на деревьях и увидел солнце в небе.

Ничего этого не происходило, - продолжал повторять внутренний голос. Боже милостивый, пожалуйста, скажи мне, что ничего этого не происходило. Скажи, что на меня не нападал умирающий мальчишка, и мне не пришлось отбиваться от него.

Но это случилось, и под тяжестью осознания его едва не придавило к бетону. Он сделал вдох-выдох, моргнул и огляделся вокруг. Все тот же летний день. Над травой и цветочными клумбами порхали бабочки. Гудели пчелы. В бескрайнем голубом небе светило жаркое, желтое солнце. Все тот же запах свежескошенной травы и жарящихся хотдогов, доносящиеся издали смех и крики детей.

Все было то же самое. Абсолютно то же самое.

И все же, глубоко внутри, где зарождались наихудшие подозрения, он знал, что это не так. Что-то было не так. Что-то изменилось. На улицы опустилась тень.

Крик застрял у Луиса в горле, и он бросился к своему "Доджу" и сотовому телефону...

2

Прибыла полиция.

В салоне патрульного автомобиля, припарковавшегося у тротуара, сидели двое толстошеих персонажей в синей форме. Побеседовав какое-то время, они вышли из машины. Казалось, они никуда не торопились. Что для Луиса было крайне удивительно, поскольку его звонок в службу "911" был отчаянным и граничил с истерикой. И все же копы не спешили. Выйдя, они поправили шляпы на своих огуречной формы головах, кивнули друг другу и вразвалочку направились к телу парнишки.

Нет, нет, торопиться некуда, мать вашу,