Дьявол по имени Любовь - [93]

Должно быть, прошлая ночь далась Харли нелегко. Он сидел мрачный, уставившись в одну точку. Под глазами у него залегли темные тени. Вскоре после взлета Харли уснул.

Через несколько минут в проходе между рядами возле моего кресла появился Дэвид.

— Привет, сестренка! — Он уселся на ручку кресла. — Жаль, что мы не можем сидеть все вместе. Да?

Я ответила ему хмурым взглядом.

— У нас будут недолгие, но веселые каникулы. — Дэвид фамильярно коснулся моей руки. — Там будем только мы трое. Уверен, мы прекрасно поладим.

— Мы поладим еще лучше, если вы оба исчезнете из моей жизни. — Я стряхнула его руку со своей.

— Я надеялся, что мы станем друзьями, Синди. — Дэвид понизил голос. — Убежден, что у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. — Многозначительно помолчав, он склонился ко мне и, почти вплотную прижав губы к моему уху, язвительно добавил: — Тебе лучше вести себя осмотрительно! Помнишь, что я говорил? Если вы с Харли разведетесь, я позабочусь о том, чтобы тебе не досталось ни цента.

— Может, я вовсе и не хочу его денег.

Дэвид посмотрел на меня презрительно и недоверчиво.

— Почему же в таком случае ты вышла за него? Не трудись убеждать меня рассказами о неземной любви. — Взмахом руки Дэвид отмел возможное возражение. — Достаточно посмотреть на тебя, и становится ясно, что ты ненавидишь его.

Смущенная этими словами, я отвернулась. Неужели это так очевидно?

Когда я снова подняла глаза, Дэвида уже не было. Я увидела, что он удаляется от меня по проходу.

Однако вместо него появилась новая фигура.

— Помнишь меня?

Я вжалась в сиденье своего кресла. Дыхание у меня перехватило. Это был Мефисто.

— Чего ты хочешь?

Я с трепетом смотрела на него. На нем был черный тренировочный костюм, на ногах — непомерно большие и модные спортивные туфли, состоявшие, казалось, из одних шнурков и свисавших язычков и лопастей. Подбородок его украшала темная щетина. Пара наушников на шнурке висела на шее, и от них исходил металлический ритмичный звук.

— Я просто хотел узнать, в какие игры ты тут играешь? — злобно прошипел он. — Помогаешь старым леди на улице? Раздаешь им щедрую милостыню? Пытаешься сбежать от богатого мужа, когда могла бы обобрать его до нитки? Да что с тобой, Хариэт?

— Оставь меня в покое, — пробормотала я, оглядываясь и пытаясь сообразить, видят ли его остальные пассажиры. Рядом со мной мирно похрапывал Харли. — Тебя это не касается.

— А вот тут ты заблуждаешься, Хариэт. Я поставил на тебя, и ты можешь испортить мою репутацию. Не говоря уж о том, что я заключил пари на приличную сумму. И рассчитывал выиграть.

Послышался треск, и свет в салоне померк. По проходу стремительно пробежала стюардесса и, как мне показалось, прошла прямо сквозь него. Я содрогнулась, подумав о том, что между нами и землей много миль пустого пространства.

— Как мне удастся доказать твою порочность, если ты, черт возьми, разыгрываешь добрую самаритянку? — укоризненно спросил он. — Твое подчеркнуто примерное поведение начинает привлекать к тебе нежелательное внимание.

— Что ты называешь «примерным» поведением? — хмуро осведомилась я. — А как насчет моего адюльтера? Разве ты этого не знаешь? Неужели это недостаточное доказательство моей испорченности? Я думала, тебе это понравится.

— Да-да, я растроган до слез! — ядовито возразил Мефисто. — Однако мне сказали, что это, черт возьми, не в счет. Твоя измена не считается доказательством развращенности, потому что ты любила его. — Губы Мефисто скривились от отвращения. — Право же, Хариэт, ты слишком сентиментальна! Он годится тебе в…

— Никакой сентиментальности в этом нет, — начала я, но осеклась. Мне стало любопытно узнать подробности. — Кто тебе сказал, что это не в счет?

— Те, кто занимает в нашей иерархии более высокое положение, — с горечью ответил он. — Те, кто правдами и неправдами, с помощью всевозможных интриг и ухищрений, обманом и ложью пробрались в высшие эшелоны власти, хотя у них не хватает отваги даже на то, чтобы устроить хороший фейерверк во время церковной службы. Из-за древности нашего пакта они проявляют к нашему фаустовскому соглашению повышенный интерес. Они относятся к нему как к некой мыльной опере, стараясь каждый день узнать, что происходит и что достигнуто. Должен сказать, что ставки снижаются и стандарты падают.

Я попыталась изобразить подобающее случаю раскаяние, но мысль о том, что Мефисто пресмыкается и ползает на брюхе перед своим начальством, вызвала у меня улыбку.

— Это вовсе не смешно, — бросил он. — Они грозят свести мою власть к минимуму, если в ближайшее время я не представлю им веские доказательства твоей распущенности. — Мефисто раздраженно уставился на меня: — Почему бы тебе не перестать дурить и не сделать что-нибудь по-настоящему безнравственное? Христа ради! Тебе это не принесет никакого ущерба, а мне очень облегчит жизнь.

— А кто сказал, что это не принесет мне ущерба?

Он вздохнул:

— Послушай, у меня нет времени околачиваться тут и обсуждать с тобой все детали. Если не будешь со мной сотрудничать, нам придется без конца жевать эту резину, пока ты не придешь в чувство. А в конце концов… вот только подожди, увидишь сама. Ты будешь рада сделать то, о чем я прошу.