Дьявол по имени Любовь - [66]

— Синди Брайтмен! — устало ответила я и тут же обнадеживающе улыбнулась. — Если вы поможете мне выбраться отсюда, я дам вам автограф.

Он отвел меня в участок. Там я позировала перед фотографами вместе со служащими департамента полиции и подписала бейсбольную биту для предстоящей благотворительной лотереи. Только после этого мне наконец позволили уйти.

Харли не понял, что произошло.

— Зачем, ради всего святого, ты туда отправилась? Я не представляю себе худшего места.

— Но ведь никто и не просил тебя сопровождать меня туда, — неохотно отозвалась я.

— Почему ты не сказала мне, куда собираешься? Ты поступила неразумно, Синди, с тобой могло случиться все что угодно.

— Вот уж не знала, что мне понадобится письменное разрешение! — огрызнулась я. — А что плохого в том, что я захотела прогуляться по пляжу?

На следующее утро в «Лос-Анджелес тайме» появились фотографии.

— Ты погубишь мою репутацию. Зачем ты делаешь это? — Харли с отвращением бросил газету на стол, за которым мы завтракали. — Ты совсем ничего не соображаешь?

— Это не моя вина, — тихо возразила я. — Почему ты держишься со мной так, будто я сделала что-то ужасное?

— Кажется, ты не отдаешь себе отчета в том, Синди, как теперь знаменита. Это налагает на тебя ответственность. Все, что ты делаешь, может отразиться на компании «Лапиник».

Я этого не сознавала. Казалось, последняя рекламная кампания произвела на публику огромное впечатление. Теперь каждый знал историю девушки «ниоткуда», ставшей лицом компании «Лапиник». Сейчас Дэвид, брат Харли, вел переговоры с известным модельером о том, чтобы мое имя значилось среди моделей, рекламирующих спортивную одежду. Шли разговоры о том, чтобы именем Синди Брайтмен была названа подливка для салата.

— Разумеется, он будет низкокалорийным, — сообщил Харли. — И целиком из органических продуктов.

Теперь я уж не могла делать что хочу, того, о чем мечтала когда-то Хариэт. Я не могла прогуляться по улице, не могла купить платье в обычном магазинчике, даже завести друзей обычным для всех смертных образом. И все из-за своего красивого тела. Мне была заказана свобода, доступная для ординарных и некрасивых. Теперь простые радости жизни стали для меня недоступны.

Где бы я ни появилась, люди будут показывать на меня пальцем и глазеть. Даже в дамской комнате, в ресторане «У Вагнера», я подверглась преследованию двух женщин, пробравшихся туда по пожарной лестнице. Когда я заперлась в кабинке, они просунули под дверь авторучку и пару записных книжек для автографов и угрожали поднять крик, что их насилуют, если я не соглашусь.

Однажды вечером я смотрела телевизор в гостиной, когда в комнате без всяких церемоний появилась Элинор.

— Харли в спортзале, — пробормотала я, стараясь избежать ее взгляда. С тех пор как я случайно подслушала ее разговор обо мне во время нашего свадебного торжества, у меня не возникало желания разговаривать с ней.

— Знаю. — Элинор уселась в шезлонг рядом со мной. — Я только что видела его. Он одобрил мое намерение побеседовать с вами.

— О чем? — насторожилась я и отодвинулась от нее. — Не собираетесь ли вы извиниться передо мной за то, что назвали меня маленькой дешевой шлюшкой?

— Почему вы думаете, что я так вас назвала, дорогая?

— Я сама слышала это. На моей свадьбе. И не притворяйтесь, что не знаете, о чем я говорю.

Элинор оглядывала комнату, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Ах, на свадьбе! — беспечно сказала она, взяв пульт дистанционного управления, который я только что положила, включив телевизор. — Вам не следовало обращать внимания на то, что я говорила на свадьбе. — Элинор положила пульт на стол, суетливо стараясь поместить его рядом с коробкой бумажных салфеток и сложенным пополам журналом. — В таких случаях я перевозбуждаюсь и становлюсь слишком эмоциональной. Мой психоаналитик считает причиной этого травму, полученную в далеком детстве. Видимо, я постоянно пытаюсь сублимировать свои чувства, говоря прямо противоположное тому, что ощущаю. Это звучит, конечно, нелепо, но я-то уверена, что это правда. — Элинор бросила на меня взгляд, пытаясь понять мою реакцию, и визгливо рассмеялась: — Мне приходится платить ему двести долларов в час. Поэтому я вынуждена соглашаться.

Меня восхитило ее присутствие духа. Эта женщина так владела собой, что она сумела бы выбраться из запертого сейфа, если бы пожелала.

— Давайте поговорим начистоту, Синди, — предложила она, стараясь поскорее сменить скользкую тему. — Харли обеспокоен весьма деликатным вопросом, и едва ли вы пожелаете обсуждать его с ним. Когда вы в последний раз были у гинеколога?

Я смотрела на нее растерянно:

— А зачем мне это?

— О, дорогая! — Элинор вздохнула и закатила глаза. — Не говорите, что у вас нет карты оптимальных возможностей воспроизводства! Или что вы не пытаетесь приспособить свой образ жизни к своим циклам.

— Не знаю, о чем вы толкуете.

Она взяла свою сумку и, щелкнув замочком, вытащила и протянула мне карточку:

— Это карточка моего гинеколога. Рекомендую вам договориться о визите к нему как можно скорее. Когда пойдете на прием, захватите с собой свой календарь. Вам следует провести наблюдения за своими циклами в соответствии с его расписанием и так далее. — Элинор улыбнулась: — Вы сами сможете спланировать свои циклы, как захотите, если будете принимать назначенные им лекарства. Тогда вы сможете не беспокоиться из-за того, что ваш организм удерживает воду, а в связи с этим увеличивается вес. Вам будет незачем тревожиться о том, что ваш вес изменится, а потому придется заказывать новые платья. Или о том, что в тот день, когда будет намечен важный для вас обед, у вас возникнут проблемы из-за системы физиологического контроля. — Элинор нахмурилась и посмотрела на дверь. — Что же касается всего остального, дорогая, не позволяйте Харли слишком торопить вас. Деторождение слишком серьезно, и его следует планировать заранее. Нельзя плыть по течению, предоставив все судьбе. Иначе вы рискуете получить ребенка с нежелательными генами, не с тем цветом глаз, какой бы вы хотели, или даже не того пола.