Дьявол - [5]
Ради этого величия «дьявол» жертвует всем: независимостью, красавицей-женой, покоем, славой, жизнью. Жертва дается ему нелегко. В особенности отказ от любимой женщины ради прихоти властителя. Это на первых порах приводит Неккера к жестокому внутреннему кризису, толкая его чуть ли не на измену монарху. Но постепенно, во имя более высокой цели он смиряется, и не только смиряется, но и хладнокровно убивает жену ради будущего «величия» государя…
Роман Альфреда Ноймана продолжает жить. Ибо вне зависимости от авторской концепции (о которой можно спорить) написан он живо, увлекательно, читается легко и с интересом. Правда, отдельные его части с точки зрения художественной убедительности не вполне равноценны. Ярко и впечатляюще написана книга первая — здесь читатель ясно представляет себе становление характера и психики Оливье, а также начало его внутреннего «воссоединения» с королем. Особенно удалась Нойману интрига, связанная с переговорами в Перонне, — здесь очень ловко схвачены душевные колебания Неккера и его окончательный поворот к королю на фоне его личной трагедии.
Во второй книге напряжение несколько ослабевает и объяснение событий выглядит не всегда убедительно. Слабее всего, на наш взгляд, сделана книга третья (и последняя), где автор временами теряет четкость мысли, сбивается с установившегося ритма повествования, которое местами кажется затянувшимся и малоубедительным. Впрочем, все это не так уж и существенно. В целом же роман Ноймана «Дьявол» написан с умением, знанием дела, любовью к избранному сюжету и несомненно заинтересует современного читателя не в меньшей мере, чем это имело место три четверти века назад.
И в заключение два слова о переводе.
В настоящем издании сохранен русский перевод 1940 г. Нельзя не заметить, что он нуждается в некоторых уточнениях. Это касается в первую очередь ряда терминов и собственных имен. Так, следует иметь в виду, что имя собственное главного героя по-французски будет звучать не «Оливер», а «Оливье», а имя святого — не «Дионис» (это увело бы нас к древней Элладе), а «Дени». Точно так же обращение «мейстер» — чисто немецкая форма, которой соответствует французская «мэтр»; именно так величали современники Неккера (сравните хотя бы те же «Мемуары» Коммина). Наконец, решительное возражение вызывает титул «гроссмейстер», которым Нойман наделяет одного из функционеров Людовика XI (Даммартена). Титул этот, напоминающий современному читателю о ранге в шахматном мастерстве, является буквальным переводом на немецкий язык французского «grandmaitre»; именно таков был почетный титул данного персонажа, не имевший прямого отношения к его действиям как военачальника. Эти главнейшие замечания к русскому переводу должен обязательно иметь в виду читатель, возвращаясь к временно забытой и вновь обретенной книге А. Ноймана.
А. П. Левандовский, доктор исторических наук, профессор
КНИГА ПЕРВАЯ
Глава первая
Процессия
Герцогская свита была многочисленна, но на рыночной площади собралось вооруженного народа в десять раз больше. Государь медленно проехал сквозь толпу, спокойно и сдержанно приветствовавшую его. Он не отвечал на приветствия.
— У них слишком много оружия, — заметил он графу Кревкеру, ехавшему с ним рядом.
Перед ратушей в парадном строю и при оружии его встретили знатные бюргеры. Городской старшина держал весьма холодную приветственную речь. Тем временем смутный шум ближайших уличных процессий становился все громче. Резким движением руки герцог остановил говорившего.
— Что это значит? — спросил он.
— Процессия святого Льевэна, — спокойно ответил старшина.
— Она мне кажется весьма шумной и удивительно несвоевременной, — ответил герцог и повернулся в седле. Голова процессии достигла в это время задних рядов герцогского эскорта. Яркое июньское солнце горело на пиках и шлемах. Герцог воскликнул, не спуская глаз с процессии:
— Они вооружены с ног до головы, господин старшина!
— Таков обычай нашего города, ваше высочество, — ответил тот.
Справа от священнослужителя, несшего ковчежец с мощами святого Льевэна, шагал Дьявол. Он сказал коренастому человеку, шедшему по левую руку от каноника:
— А что, Даниель, наш добрый святой знает свой путь?
Даниель, смеясь, кивнул ему в ответ головой. Тут оба они прижались плечами и руками к канонику, движения которого и без того стеснены были ношей, сдавили его и подтолкнули к возвышавшейся за несколько шагов впереди на площади таможенной будке, где взимались принудительные герцогские сборы и пошлины. Ковчежец уперся в ветхую деревянную постройку. Дьявол повернулся и, выпрямив свое худое, длинное, несколько согбенное тело, поднял руки вверх и закричал пронзительным голосом:
