Дядюшка Фистус, или Секретные агенты из Волшебной страны - [15]

– Будь у меня хвост, – разгневался Фистус, – я бы обязательно прищемил его дверью, лишь бы не слышать твоих утешений.

Обезьяна презрительно отвернулась, что-то обиженно пробурчав себе под нос, а Фистус продолжал вертеться у зеркала.

– Да, вид у меня ужасный, – самокритично признал Фистус. – Сдаётся мне, что в этом виновато зеркало. Разве может это облезлое стекло показать что-то радующее глаз?

Старичок взмахнул руками, и на месте старого зеркала появилось новое в золочёной раме и с канделябрами по бокам.

– Какое красивое! – восхитилась Эжелина.

– Да, – хитро улыбнулся Фистус, – это зеркало я позаимствовал на время из Луврского дворца. Надо признать, короли понимали толк в хороших вещах!

Старичок с надеждой посмотрелся в королевское зеркало и через пару минут разочарованно произнёс:

– Что-то тут не так, неужели королевские зеркала тоже лгут?

– Ну что ты убиваешься, – прервала его сетования Королина. – Подумаешь, горе – порвался старый сюртук! Вспомни, сколько времени ты носил его.

– Всего-то двести лет, – отозвался Фистус горестно.

– Вот, вот. Целых двести лет. Надо вовремя избавляться от вещей, которые скоро могут надоесть. Так что считай, что тебе повезло. Сошьёшь новый сюртук. Новый модный сюртук с блестящими пуговицами. – Обезьяна мечтательно закатила глаза. – Знаешь, я тебе даже завидую.

– Завидуешь? – удивился Фистус. – Это, конечно, очень любезно с твоей стороны. Но ты забываешь, что старый сюртук шили в Волшебной стране. А новый придётся шить здесь. А ведь даже любому ребёнку ясно, что здешние портные не сумеют пошить приличный сюртук для почтенного старичка. А карманы? Мои карманы, в которых без труда могли поместиться и велосипеды, и кирпичи, и целые деревушки? Помнишь, как я унёс из-под носа у любопытных туристов гору под названием Везувий? Помнишь, мы смеялись над вралём-экскурсоводом, который носился кругами по тому месту, где только что стояла гора, и верещал: «Она только что была тут. Я ведь сам её видел!» И теперь всему этому пришёл конец! Здешние портные ни за что не сумеют пошить мне сюртук с такими карманами.

– Между прочим, сюртуки с карманами уже не носят. В этом сезоне на Земле модны сюртуки приталенного силуэта с блестящими пуговицами. Но самое главное – никаких карманов, – пояснила обезьяна и, выхватив карандаш, набросала рисунок нового сюртука. – Вот! Это самый писк моды.

– Неужели кто-то может это надеть? – ужаснулся Фистус, разглядывая рисунок обезьяны.

– Темнота! Провинция! – презрительно отозвалась обезьяна. – Если сам в моде ни бум-бум, так слушай знающих в этом толк обезьян.

– И ты считаешь, что мне необходимо шить именно этот писк без карманов? – растерялся старичок. – По-моему, все дронты и давуны вымрут от смеха, если увидят меня в таком виде.

– А кто такие дронты и давуны? – робко спросила Эжелина.

– Дронты и давуны – это такие животные, – ответила обезьяна и тут же яростно набросилась на Фистуса. – Послушай, ты когда-нибудь расскажешь бедной девочке, зачем мы сюда прилетели, или нет?

– Расскажу, – ответил старичок, – вот сейчас сяду и расскажу.

И он, действительно, сел и начал рассказывать.

– Мы провели в мире и благополучии почти пятьсот лет. Лакримонты, и те стали забывать об обломке Офлигеи. Всё шло просто превосходненько. И тут случилось сильное землетрясение. Оно было кратковременным, но всё же успело превратить дома многих гаронцев в груды развалин.

Ах, если бы стихия ограничилась только тем, что разрушила наши дома! К несчастью, произошло самое худшее. В горе, где Лакримус замуровал обломок Офлигеи, образовалась широкая трещина. И теперь злополучный камень источал своё губительное сияние через эту щель. Прямо на глазах жители страны вновь начинали превращаться в офлигелов. А Лакримус, единственный, кто владел древним заклинанием руталонов, лежал на земле без сознания, придавленный деревянной балкой собственного дома. Лакримонтам бы привести в чувство своего друга, но, потрясённые происшедшим, они так растерялись, что даже не знали, что предпринять.

Не знаю, что было бы дальше. Наверное, Волшебная страна попала бы под власть злых сил. Наверное, обломку Офлигеи удалось бы сделать своё чёрное дело… Но тут возле дома Лакримуса неожиданно для всех появился красивый и сильный юноша. Одной рукой он шутя сбросил с груди Лакримуса тяжеленную балку, другой приложил к его рту флягу с целебным бальзамом…

На этом месте Королина прервала рассказ Фистуса.

– Одной рукой? – удивлённо воскликнула она. – А мне рассказывали, что этому герою помогали еще девять лакримонтов.

– Всё это ложь и гнусная клевета завистников, – возразил Фистус. – Но, Королина, прошу, не перебивай. У меня более точные сведения.

Так вот. Как только Лакримус отведал волшебного бальзама, сознание вернулось к нему. Он попробовал было подняться, но не смог. И тогда Лакримус понял: теперь, когда он болен, ему не удастся в одиночку справиться с обломком звезды.

Тут его взгляд упал на того самого молодого человека, который помог ему избавиться от тяжеленной балки. Лакримусу как истинно проницательному волшебнику, как величайшему мудрецу древности стало ясно, что только этот красавец сможет спасти Гарон. И тогда волшебник прошептал: «Нужно опять замуровать камень в скале. Замуровать так, чтобы его свет не проникал наружу».