Дядя Сайлас. История Бартрама-Хо - [159]
— Мэри Квинс? Она едет за нами во Франс! — Ответ был нарочито нелепым. — Здесь не знают, в какой сторона ехать, что делать, еще день-два. Я иду за завтрак. Прящайте пока! — С этими словами мадам вышла, и мне показалось, что она, закрыв дверь, повернула ключ в замке.
Глава XXVII
Заглядывает хорошо знакомое лицо
Если с вами не случалось подобного, вы не в силах себе представить мой гнев и испуг, когда я — какое жестокое оскорбление! — обнаружила, дергая дверь, что меня заперли.
Ключ оставался в замке — я видела в замочную скважину. Я звала мадам, трясла крепкую дубовую дверь, колотила по ней руками, стучала ногами, но — тщетно.
Я бросилась в смежную комнату, позабыв — если вообще обратила раньше внимание, — что из нее не вела дверь в галерею. В ярости, в растерянности и отчаянии, подобно узникам из романов, я метнулась к окнам и обследовала их.
Я была потрясена, я ужаснулась, обнаружив то, что видят упомянутые узники, — железные решетки на окнах! Прутья прочно сидели в дубовых оконных рамах; помимо этого каждое окно было закреплено винтами, так что не открывалось. Спальню превратили в темницу. У меня мелькнула мысль: может, все окна укреплены таким же образом? Но нет, решетки предусматривались только для этих окон.
Несколько минут я пребывала в полной растерянности, но потом сказала себе: вот он, час, когда надо устоять перед страхом и проявить весь свой ум.
Я взобралась на стул и осмотрела дубовую оконную раму. Мне показались свежими следы, кое-где оставленные инструментами на дереве. Винты тоже казались новыми. И винты, и царапины на раме были покрыты краской для маскировки.
Пока я осматривала окно, послышался звук от двери… осторожный поворот ключа в замке. Я подумала, что мадам решила застать меня врасплох. Она всегда подбиралась к двери неслышно, кошачьим шагом.
Я стояла посреди комнаты, лицом к мадам, когда она вошла.
— Зачем вы заперли дверь? — потребовала я ответа.
С хитрой улыбкой она проскользнула в комнату и быстро заперла дверь.
— Тс-с! — прошептала мадам, подняла широкую ладонь к лицу, втянула щеки и кинула взгляд через плечо в сторону коридора. — Тс-с! Тихо, дьетка, я вам такой наговорю сию минут! — Она помолчала, приложив ухо к двери и прислушиваясь. Теперь слюшайте мой россказнь, ma chère. Бейлиф в доме… два-три-пять такие нагли человек! И еще с ними один, не лючше их самих, — мебель описивает… ми не дадим, чтобы он здесь, в комнаты, описял, дорогая Мод.
— Вы оставили ключ в двери с той стороны не для того, чтобы их не впустить, — опровергла я ее, — но чтобы меня не выпустить, мадам.
— Разве я оставиля ключ в дверь? — воскликнула мадам, всплеснув руками с видом такого неподдельного ужаса, что я на миг растерялась.
Ложь этой женщины часто сбивала с толку, но редко была убедительна.
— Я по-настоящему говорю, Мод: все переворот, волнения — они повредят бедни моя голова.
— А зачем окна укреплены решеткой? — зашептала я, с яростью указывая пальцем на мрачные окна.
— Сорок лет… больше уже прошель — тогда сэр Филипп Эйльмер жиль в доме, этот комнат считаль дьетская, держаль здесь дьеток и боялься, чтоб не випали.
— Вы присмотритесь — эти решетки совсем недавно поставлены; винты — новые, отметины на дереве — свежие.
— О, в самой дело! — воскликнула мадам с подчеркнутым ужасом в голосе. — Но, моя дорогая, мне так наговорили там, внизу, когда я спросиль причина! Дайте я посмотрю.
И мадам взобралась на стул, с явным любопытством осмотрела окно, однако не согласилась со мной, что плотничали здесь недавно.
Мне кажется, ничто не раздражает так, как подобная фальшь, смысл которой — отвергать очевидное.
— Вы хотите сказать, мадам, что действительно думаете, будто этим укреплениям сорок лет?
— Почем я знаю, дьетка! Где видно, что сорок, а не четыренадцать! Bah! Ми лючше подумаем про дрюгой вещь. Эти нагли люди! Я обрядована, что вижу решетка и винт, замок и ключ по меньшая мере в наш комната, чтобы им к нам не бывать!
В этот момент постучали. Мадам гнусаво выкрикнула: «Минунтку!» — осторожно приоткрыла дверь и высунула голову.
— О, все в порядок. Отойдите… ничего больше… отойдите прочь.
— Кто там? — вскричала я.
— Помалькивать! — категорично проговорила мадам кому-то за дверью… кому-то, чей голос мне показался знакомым. — Отойдите прочь.
Мадам опять выскользнула из комнаты, заперла дверь, но теперь сразу же вернулась, неся поднос с приготовленным завтраком.
Наверное, она опасалась, что я попробую вырваться из своей темницы и убежать, но тогда у меня не было такой мысли. Торопливо опустив поднос на пол возле порога, она заперла дверь изнутри.
Мой завтрак свелся к глотку-другому чаю, но пищеварение мадам никак не зависело от ее настроения, и она ела с волчьим аппетитом. Этому процессу всегда сопутствовало гробовое молчание. Покончив с завтраком, она предложила пойти разведать, что же с моим дядей, — арестован он или нет.
— А если они упрячут бедни стари жентльмен — как ви виряжаете? — в каталяшка, куда ми отправимся, моя дорогая Мод, — в Ноуль или в Эльверстон? Ви дольжны решать.
И она исчезла, заперши меня, как и раньше. По старой привычке — а она всегда запиралась в комнате и оставляла ключ в замке — на этот раз она опять забыла вытащить ключ.
Ирландский писатель Джозеф Шеридан Ле Фаню — признанный мастер литературы ужасов и один из лучших рассказчиков Викторианской эпохи. Лихо закрученный сюжет романа «Дом у кладбища» в полной мере оправдывает звания, коими наградили его автора современники и потомки. Любители изысканных мистических головоломок — равно как и любители просто хорошей прозы, — без сомнения, не будут разочарованы.
Купив замок в Штирии, английская семья намеревалась вести тихую, уединенную жизнь. Но исполнению их желаний мешает встреча с загадочной графиней Карнштейн, молодой красавицей, появление которой приносит странную болезнь и запретную страсть.
Предлагаемый вниманию читателей сборник объединяет произведения, которые с некоторой степенью условности можно назвать «готической прозой» (происхождение термина из английской классической литературы конца XVIII в.).Эта проза обладает специфическим колоритом: мрачновато-таинственные приключения, события, происходящие по воле высших, неведомых сил, неотвратимость рока в человеческой судьбе. Но характерная примета английского готического романа, особенно второй половины XIX в., состоит в том, что таинственные, загадочные, потусторонние явления органически сочетаются в них с обычными, узнаваемыми конкретно-реалистическими чертами действительности.Этот сплав, внося художественную меру в описание сверхъестественного, необычного, лишь усиливает эстетическое впечатление, вовлекает читателя в орбиту описываемых событий.
Годфри Шалкен обучался в студии голландского художника Герарда Доу и тайно влюбился в его племянницу. По злой иронии судьбы ему пришлось поучаствовать в разрушении счастья любимой. Тайна этого странного брака породила лучшую картину живописца Шалкена.
Алтер де Лейси, обнищавший ирландский аристократ, после долгих скитаний возвращается с дочерьми в родовой замок. Там их поджидает призрак, издревле преследующий род де Лейси.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Крупнейший представитель немецкого романтизма XVIII - начала XIX века, Э.Т.А. Гофман внес значительный вклад в искусство. Композитор, дирижер, писатель, он прославился как автор произведений, в которых нашли яркое воплощение созданные им романтические образы, оказавшие влияние на творчество композиторов-романтиков, в частности Р. Шумана. Как известно, писатель страдал от тяжелого недуга, паралича обеих ног. Новелла "Угловое окно" глубоко автобиографична — в ней рассказывается о молодом человеке, также лишившемся возможности передвигаться и вынужденного наблюдать жизнь через это самое угловое окно...
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.
Окунитесь в мир тайн, приключений, мистики и любви!Дениз Стантон повезло с назначением — она будет работать секретарем у известного археолога, профессора Уайганда. Семья ученого замкнуто живет в старинном доме на тихом Уэргилд-Айленде. Девушке отводят комнату, связанную тайным ходом с семейным музеем, где собраны бесценные сокровища. Однажды ночью Дениз разбудил неприятный звук, который доносился из-за панели, скрывавшей потайной ход, а на следующий день она почувствовала в своей комнате странный запах — затхлый запах древних могил...
Родители были готовы на все, чтобы спасти свою Джоан от Урсулы Грант, которая приобрела над девушкой необъяснимую власть. В отчаянии они обращаются к бывшей подруге дочери – Элис Каванаф. Та с радостью откликается на их просьбу и приезжает в имение семейства Хейлсворт. Вскоре девушке начинает казаться, что кто-то пытается исполнить дьявольский замысел и убить ее...
Дамарис Гордон после смерти отца устроилась секретарем к Гэвину Гамильтону, хозяину знаменитого шотландского поместья Блэктауэр. Юная красавица не догадывалась, какие мысли скрывает бесстрастное лицо Гэвина, изуродованное шрамом, и какой дьявол сорвался с цепи, когда стало ясно, что страсть Дамарис к сэру Гамильтону может развеять древние суеверия горной Шотландии, ядовитым туманом окутавшие поместье...
Юная девушка пытается разгадать тайну статуэтки «Загадочная женщина», а затем и корабля с тем же названием. На пути ее подстерегают удивительные приключения и испытания, но главным испытанием становится любовь к капитану корабля.