Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания - [14]

– каратэ – переделанного (в угоду японскому эстетизму и ритуализму) боевого искусства окинавских мастеров, которое, в свою очередь, являлось лишь тенью духовно-психофизической системы китайских бродячих монахов-воинов;

– дзюдо – представлявшего собой целенаправленно коммерциализированный проект перестройки джиу-джицу, которое к тому времени уже само по себе во многом являлось балаганно-ярмарочным искусством;

– ниндзюцу – якобы возрожденное искусство тайных японских разведчиков и диверсантов, но возрожденное, главным образом, для голливудских фильмов и постановочных боев;

– ушу – превратившегося из сакрально-изотерической системы в боевое искусство, а затем в составную часть гражданско-бюрократического образования.

Добавим к перечисленным образцам тайские, корейские, вьетнамские и иные модели. Не забудем и оппозицию к ним – ремикс якобы возрождения европейских школ и стилей единоборств, но возрождения лишь неполной и незавершенной формы последних. Не говоря уже о том, что Запад так и не сумел вывести свои единоборства на уровень философских доктрин, на что в древней, средневековой и Новой истории Европы есть свои объективные причины и основания.

Главное другое – а именно то, что лишенную своего хозяина одежду, форму можно перекроить, переделать под любой замысел. К сожалению, это и произошло с социальным институтом единоборств: потеряв своего социального заказчика и самобытность, он растворился в физическом воспитании и в спорте. Правда, при этом он способствовал росту разнообразия и духовной глубины их направлений и видов.

На сегодняшний день, увы, трансформация единоборств, их преобразование уже в форме физического воспитания и спорта продолжается. Процессы дальнейшей коммерциализации, профессионализации, политизации единоборческой практики заставляют различные её виды, стили, направления покидать даже весьма широкие и в современных условиях довольно размытые рамки спорта, присущего ему регламента, частично или полностью разрывать отношения с характерной для спорта идеологией, подстраиваясь под изменяющуюся конъюнктуру потребительского общества. Западный мир превратился буквально в «кузницу» новых, всё более и более агрессивных стилей единоборства, для которых гуманизм не просто пустой звук, а принцип, с которым надлежит бороться как с досадной и никому не нужной помехой, якобы сдерживающей поступательное развитие единоборческой культуры.

В таких условиях даже «бои в клетке» и другие новомодные стили единоборства, выступающие чисто коммерческими проектами, лишь маскирующимися под современный спорт, не устраивают рынок развлечений своей, вдумаемся в эту фразу, «излишней гуманностью». Прогнозируются и уже создаются гораздо более агрессивные, сверхагрессивные стили боя сразу с несколькими противниками, схватки «два на два», «пятьдесят на пятьдесят». И это не спонтанное, случайное явление, не зигзаг развития: на все указанные проекты существуют заказчики, под них формируется целая субкультура, неформальное движение околоспортивных фанатов с их фирмами, массовыми драками, тотемистическими обрядами и древнекельтскими культами. Профессионализация и расширение социальной базы этой субкультуры, требующиеся для успешности выполнения возлагающихся на нее политических экстремистских и террористических задач, находят адекватное решение проблемы не в футболе или хоккее, к которым она относится чисто по формальному признаку. Реализация чаяний организационных «ядер» субкультуры околоспортивных фанатов или «ультрас» намечается и проводится в сфере единоборств. Именно единоборства, по замыслу западных «кукловодов», призваны изнутри взорвать спорт или превратить его в политически дестабилизирующий фактор.

Наращивание околоспортивной агрессивности и экстремальности современных единоборств – это не единственное, хотя во многом и определяющее направление их развития. Помимо него, развиваются также военно-прикладные и эстетизированные единоборческие практики, заполняющие пустоту, образовавшуюся в процессе спортизации различных форм, направлений физического воспитания.

По тематике военно-прикладных единоборств нами единолично и в соавторстве было написано довольно много материалов, поэтому в данном случае лишь подчеркнём, что эту тему можно рассматривать диаметрально противоположно. С одной стороны, сама воинская, боевая практика предписывает требования к характеру, принципам, содержанию единоборств, прогнозируемо развертывающихся в определённых ситуациях и эпизодах боевого и оперативно-служебного противодействия. С другой стороны, в область современной военной подготовки проникают элементы и целые системы спортивных единоборств, навязывая свои установки и формируя условно-игровые иллюзорно-компенсаторные умения и навыки, не вполне соответствующие экстремальным условиям современного ведения боевых действий. Особенно вышеизложенное характерно для широко известных спортивных единоборств типа тхэквондо, дзюдо, самбо и прочих, имеющих собственные, так называемые боевые разделы или разделы боевого применения.

Эстетизация единоборческой практики выступает ещё одним направлением и способом выведения её за рамки спортивной деятельности. Подаётся всё это (и на самом деле существует) по-разному: