Двуликий демон Мара. Смерть в любви - [78]

«Хонда» зарядилась лишь на четверть. До работы доехать хватит, а обратно никак, придется заряжаться в Гражданском Центре по двойным ценам. А потом еще и за ремонт платить, тоже дорого.

— Черт, — ругнулась она, пнув обшарпанный бок своей девятилетней кучи дерьма. — Отличное начало дня.

Только выруливая на направляющее шоссе, она вспомнила, что не простилась с отцом.

— Классные тут тоннели, — сказал Койн. — Долго, правда, на автобусе пилить, но все равно классно. Как ты, говоришь, их нашел?

— Мне мама пару лет назад показала, когда начала работать в Гражданском Центре, — сказал Вэл. — Здесь раньше были моллы и всякое барахло. Потом, после Большого Коллапса, тут держали зэков, прежде чем запереть их окончательно.

Салли и Джин Ди были впечатлены и слегка нервничали. Эхо их шагов мешалось со звуком капели в коридорах. Лампы не работали, но видеоочки усиливали рассеянный свет, проникавший сквозь вентиляционные решетки.

— Так ты говоришь, что эти ходы тянутся от самого Гражданского Центра, где твоя старуха работает, до парка Пуэбло на том конце один-ноль-один? — спросил Койн.

— Ага. — Остановившись у забитой досками витрины, они прикурили сигареты и пустили по кругу бутылку вина. Усиленные очками вспышки спичек полыхнули, как зажигательные бомбы.

— По-моему, тебе надо сделать джапа, — сказал Койн.

Вэл вскинул голову:

— Джапа?

Койн, Салли и Джин Ди ухмылялись.

— Сделай джапа, — пропел вполголоса Салли.

Вэл смотрел только на Койна:

— Почему джапа?

Парень пожал плечами:

— Круто.

— Джапы помешаны на безопасности, — сказал Вэл. — У них бодигарды из задницы лезут.

Койн хохотнул:

— Так еще круче. А мы посмотрим, Вэл, мальчик мой. А потом все вместе будем вспоминать.

Вэл чувствовал, как колотится сердце.

— Нет, я серьезно, — сказал он, надеясь, что голос не так дрожит и трясется, как тряслось все внутри. — Мать говорит, что японские советники, которые приезжают к мэру или к окружному прокурору, крейзанулись на безопасности. Бодигарды ходят с ними везде. Она говорит, что, когда приезжает Казаи, Морозуми или Харада, возле Центра перекрывают все движение, потому что… — Вэл осекся, но поздно. Он уже сказал гораздо больше, чем следовало.

Койн подался вперед. В линзах усиливающих очков на его худом лице вспыхивали пятна света.

— Потому что тогда никто не сможет подойти к ним достаточно близко, так ведь, Вэл, мальчик мой? — Он показал рукой на тоннель. — А мы сможем, ведь так?

— Никто не знает, в какие дни приезжает мэр и его япошки, — сказал Вэл, тут же возненавидев свой скулящий голос. — Правда. Клянусь.

— Даже твоя старушка? — спросил Джин Ди. Из темноты ему ответило эхо. — Она ведь там возле больших шишек крутится, а?

Вэл сжал кулак, но Койн перехватил его руку.

— Она не знает, — сказал Вэл. — Никогда. Честно.

— Хей, Вэл, мальчик мой, засохни, — сказал Койн, хлопая его по плечу. — Мы тебе верим. Все в порядке. У нас полно времени, детка. Спешить незачем. — В усиленном свете Койн походил на демона. — Мы ведь все здесь друзья, так? А это милое местечко. Тут теперь будет наш клуб, без всякой шпаны, понятно? — Он в последний раз потрепал по руке Вэла и улыбнулся остальным.

— Неважно, джап это будет или кто другой, главное — тело, чтобы мы могли кайфовать вместе, когда ты его сделаешь. Я прав?

Они сидели и курили в темноте.

Кэрол стрельнула три флакона флэшбэка у кого-то из клерков в офисе окружного прокурора, чтобы продержаться до обеда, и провела утро, записывая показания по гражданским делам для нескольких адвокатов, чьи офисы находились в Центре. Она всегда бывала довольна, когда ей доводилось записывать показания для частных фирм, потому что это значило дополнительные деньги с продажи копий. Некоторые стенографистки отсутствовали — как обычно, — но ей сказали, что одна из них, по имени Салли Картер, с которой Кэрол не была близко знакома, осталась дома, получив известие о гибели мужа в бою под Гонконгом. Все, как обычно, закудахтали о том, что американским парням незачем проливать кровь на Востоке, сражаясь за японских или китайских диктаторов, но в конце концов все признали, что стране нужны деньги и что ничего, кроме военных технологий да пушечного мяса, Япония и ЕС у Америки не купят.

Отсутствие Салли Картер означало больше работы и деньги с продажи для Кэрол.

В 11.00 она глянула в ящик своего стола, готовая перехватить пончик из коричневого пакета, вспомнила, что не собрала сегодня ланч и почему. Мысль о шпионском рандеву с помощником окружного прокурора заставила улыбнуться.

В 11.15 позвонил Дэнни. Видимо, он звонил с платного, плохо освещенного телефона в каком-то баре, и картинка была соответствующей: не Дэнни, а расплывчатое бледное пятно в ореоле теней. Но это знакомое пятно. И его голос тоже не изменился.

— Кэрол, — сказал он, — классно выглядишь, детка. Правда.

Кэрол ничего не ответила. Она не могла говорить. Восемь с половиной лет прошло с тех пор, как она в последний раз видела Дэнни или слышала его голос.

— Короче, — заговорил он, торопясь заполнить паузу, — я тут приехал в Лос-Анджелес на пару дней… я теперь в Чикаго живу, ты знаешь… и я подумал… точнее, я надеялся… в общем, черт возьми, Кэрол, ты не откажешься пообедать со мной сегодня? Пожалуйста? Для меня это очень важно.