Двуликий адмирал - [8]

Кайзеровская Германия проиграла войну, и немецкое офицерье, на время отказавшееся от планов мирового владычества, поспешно возвращалось на родину, дабы навести «порядок в собственном доме». 8 ноября 1918 года лодка Канариса под кайзеровским флагом стала на якорь в Киле…

Но здесь уже начинается новый этап карьеры Вильгельма Канариса. Если первый ее этап можно условно назвать «Становление разведчика», то второй мы назовем…

Поиски хозяина

В начале XX века, когда формировались политические взгляды будущего адмирала-шпиона, в Германии происходил процесс дальнейшего размежевания классовых сил. Различные слои немецкого общества занимали рубежи для будущих социальных битв.

Что касается семьи Канарисов, то ее умение извлекать выгоды из бурного развития промышленности сочеталось с ярко выраженными монархическими настроениями. В этой семье культивировалась ненависть ко всему прогрессивному, революционному, презрение к «черни» — трудящимся.

Отец Канариса, в отличие от некоторых своих собратьев по классу, заигрывавших с рабочими, был ярым противником профсоюзов и других организаций трудящихся. В среде немецких буржуа Канарисы занимали место наиболее «твердолобых» и непримиримых.

Все это, естественно, обусловило духовный облик и политическое лицо Канариса-младшего. Он всегда находился на крайне правом фланге, в стане самой черной реакции…

Итак, 1918 год. Подводная лодка под командованием Вильгельма Канариса входит в Киль, и тридцатидвухлетний офицер-монархист вступает на немецкую землю… То было сложное время… Германия проиграла войну. Империя Гогенцоллернов, еще так недавно казавшаяся ее приверженцам незыблемой, рухнула. Буржуазное общество, по словам Розы Люксембург, вышло из войны «пристыженным, обесчещенным, по колена в крови, запачканное грязью…» Оно показало «свое подлинное лицо не в скромном и привлекательном виде культурности, философии, этики, мира и государственного права, но в образе хищного животного, в шабаше анархии, в гибели культуры и человечества». В Европе нарастает стихийное возмущение масс. Крупнейший буржуазный политик — Ллойд-Джордж был вынужден признать, что «Европа пропитана революционными мыслями. В груди рабочего класса живет глубокое чувство не недовольства, а гнева и возмущения, направленного против довоенного уклада жизни. Население всей Европы с недоверием взирает на все политические, социальные и экономические установления…»

А на Востоке в это время встала заря новой жизни, заря социализма. Трудящиеся России строили молодую Советскую республику, воздвигали маяк, который с тех пор светит всему человечеству…

Волны революционного подъема захлестывали Германию. В германских войсках распространялись прямые призывы к восстанию. Организовывались первые солдатские советы. Под давлением народа контрреволюция была вынуждена выпустить из тюрьмы вождей германского рабочего класса Карла Либкнехта и Розу Люксембург. По выражению Ленина, в 1918 году революция в Германии назревала «не по дням, а по часам». И первый ее сигнал раздался в Киле, где восстали матросы немецкого флота. В последних числах октября 1918 года военные моряки отказались выйти в море. Попытка подавить восстание окончилась неудачей, и оно распространилось на суда, находившиеся в других портах. 4 ноября весь германский флот присоединился к восставшим.

Вильгельм Канарис с ужасом увидел красные флаги на немецких военных судах. К восставшим примкнули команды и тех подводных лодок, которые только что пришли в Кильский военный порт. На следующий день после того, как Канарис высадился на берег, его «обожаемый монарх» Вильгельм II удрал в Голландию.

Но это обстоятельство, столь потрясшее сердца многих кадровых офицеров «кайзеровской» армии и «кайзеровского» флота, не обескуражило Канариса. Пока иные его коллеги проливали слезы над поверженным кумиром и размышляли, должны ли они хранить верность императору и своей присяге, Канарис начал действовать. Присяга, верность, честь — эти категории уже давно были для будущего начальника абвера пустыми словами, ненужной мишурой. У Канариса было только одно «высшее соображение» — его классовый инстинкт. В каждой ситуации, возникавшей в его жизни, он становился на сторону сил регресса, антидемократии, реакции. В стане реакции он делал себе карьеру, осуществляя свои честолюбивые замыслы, упорно продвигаясь к намеченной цели. Но ему было безразлично, под каким знаменем в данный момент выступает реакция. С 1918 по 1933 год, когда к власти пришел Гитлер, Канарис неоднократно менял хозяев. Он был хамелеоном по натуре. И в 1918 году, в разгар революционных событий в Германии, это качество плюс классовое чутье пригодились ему как нельзя лучше.

В то время как значительная часть кадровых офицеров спешно спарывала погоны и направлялась кто куда — кто за границу, дабы стать ландскнехтами, сколачивающими и обучающими чужеземные армии, кто в немецкую промышленность, дабы делать там свой бизнес, — Канарис, не колеблясь ни секунды, начал искать контакты с «силами порядка» — т. е. с теми реакционными силами, которые имели максимум шансов захватить власть и подавить революционное движение масс. Взоры Канариса и его политических собратьев обратились к наиболее реакционному крылу германских правых социал-демократов. Офицерам нужен был временный хозяин, правым «соци» — регулярные войска для кровавой расправы с революцией. Канарис и его единомышленники заключили союз с тем самым Носке, который сказал о себе, что он «пробежит кровавой собакой через германскую революцию». Уже в дни кильских событий Носке стал фактическим губернатором Киля и открыто заключил альянс с реакционным офицерством против восставших моряков.