Двуликий адмирал - [2]
Грызня между главарями рейха в 1944 году, в канун катастрофы, достигла небывалых размеров. Один подсиживал другого. Что касается начальника абвера, то он располагал в этой сваре немалыми возможностями. У Канариса, что было отлично известно Шелленбергу, имелись досье на всех руководителей ведомства безопасности. Каким образом он использует эти досье, было отнюдь не ясно Шелленбергу.
Поэтому лучшим выходом было бы убрать Канариса без излишних проволочек, скажем «при попытке к бегству», но это слишком рискованно. При аресте присутствовало много свидетелей. Шелленберг решил испробовать другой путь.
— Господин адмирал, — обратился он к Канарису. — Если вы желаете оставить какие-либо распоряжения или написать письма, то я согласен подождать. Даю вам час времени. В этот час вам предоставляется полная свобода. Мюллеру я сообщу, что разрешил вам пойти в спальню, чтобы переодеться.
Трудно было выразиться яснее. Шелленберг дал Канарису возможность либо бежать, либо застрелиться. И Канарис хорошо понял Шелленберга. Но он, видимо, не собирался так легко уступать свои позиции. Напротив, поведение Шелленберга вдохнуло в него некоторую надежду. Ведь можно было предположить, что тот действовал не на свой собственный страх и риск. А уж если ведомство безопасности хотело избавиться от Канариса таким «легким» способом, значит, оно все еще боялось шефа абвера и во всяком случае не имело против него серьезных улик. Канарис решил, что его игра еще не проиграна и что есть какой-то шанс выпутаться из беды. Ведь Гейдрих до самой смерти так и не осмелился нанести решающий удар по шефу абвера, хотя страстно желал этого и имел в своем распоряжении более чем достаточно материалов. Не осмелился потому, что знал о досье, хранившихся в сейфе Канариса. О существовании знаменитых досье знал и Гиммлер.
— Нет, дорогой Шелленберг, — сказал Канарис, — я не намерен бежать. И не кончу жизнь самоубийством. Я еще поборюсь за себя. Главное, чтобы вы исполнили свое обещание — устроили мне встречу с Гиммлером. — И как бы невзначай адмирал добавил: — Эти дьяволы сумели-таки втянуть и вас в это дело. Но берегитесь, они хотят вас скомпрометировать. Я знаю, они уже давно охотятся за вами. Об этом я тоже поговорю с Гиммлером.
В разговоре с Шелленбергом Канарис храбрился, но тяжелые предчувствия обуревали его.
Неужели все рухнуло? Неужели он навсегда лишился власти, которая казалась незыблемой? Неужели ему больше не помогут ни хитрость, ни изворотливость, ни умение играть на противоречиях соперников? Похоже на то, что все эти качества обратились в конечном итоге против него самого.
Таков, примерно, был ход мыслей Канариса…
Канарис и Шелленберг ехали в открытой машине. За рулем сидел сам бригаденфюрер СС, рядом с ним находился адмирал, а сзади поместился барон — не то старый приятель адмирала, не то вооруженный конвоир. Дорога пролегала по живописнейшим местам, вдоль берега реки Хафель, мимо озера Бретцзее, посреди густого бора у Альт-Людерсдорфа и Дрегена. Но Канарису было не до красот природы. Всю дорогу адмирал рассуждал о кознях своих врагов — он стремился запугать Шелленберга и заручиться его поддержкой в предстоящей борьбе с Кальтенбруннером и Мюллером. Это была, по сути дела, последняя отчаянная попытка шефа абвера сыграть на противоречиях в правящей верхушке фашистской Германии, на разладе в стане разбойников, на их примитивных представлениях о политике, последняя попытка использовать свои связи, знание обстановки — словом, все то, что много лет удерживало адмирала у власти и давало ему призрачное чувство автономности в централизованном государстве нацистов.
— Шелленберг, — говорил Канарис, — если вы меня послушаете, то будете вознаграждены. Я сумею обеспечить ваше будущее.
Так в поздний июльский вечер Канарис боролся за свою жизнь, стремясь пережить крушение фашистского режима, с которым он связал свою судьбу, но участь которого он ни в коем случае не хотел разделить.
В Фюрстенбюрге адмирала поместили в здании школы пограничной полиции и отдали на попечение генерала Трюмлера. Это походило скорее на домашний арест. Шелленберг попросил бутылку красного вина и остался наедине с адмиралом. Их беседа продолжалась до 11 часов вечера. Прощальные слова, которые произнес Канарис, были:
— Вы моя последняя надежда, до свидания, мой молодой друг.
Но для Канариса уже не было никаких надежд. Его карьера кончилась. В своей долгой жизни он многих перехитрил, особенно за те десять лет, когда возглавлял разведку рейха. Теперь оказалось, что он перехитрил самого себя.
За некогда могущественным начальником абвера захлопнулась гестаповская ловушка.
Исчезновение Канариса в казематах гестапо, казнь по приказу Гитлера и Гиммлера дали основание его апологетам создать легенду о борьбе фашистского адмирала с гитлеровским режимом, о его непричастности к преступлениям нацистов в Германии и в оккупированной Европе.
В действительности жизнь Канариса — это цепь бесчисленных провокаций, убийств и грязных политических интриг. Это подготовка фашистской агрессии, диверсии и саботаж, подкуп, массовый террор в оккупированных странах.
В новой работе известных историков-литераторов, перу которых принадлежит много книг, завоевавших признание читательской аудитории, разоблачается преступная деятельность спецслужб фашистского рейха, подчеркивается, что террор был неотъемлемой частью нацистской политики. Щупальца коричневого спрута проникали буквально во все поры политической, общественной и частной жизни Германии. Своего же главного врага гитлеровцы видели в коммунизме и Советском Союзе. В книге рассказывается о злодеяниях гитлеровцев на оккупированных территориях, об истреблении славянских и других народов.
Задача настоящей книги напомнить об опасности для миллионов людей, которая таилась в победе нацизма в 1933 году, в утверждении его власти над одним из самых могущественных государств в Европе и в создании специфического механизма террора и гигантской военной машины, направленной на достижение мирового господства.Исследуя германский фашизм с его планами гегемонизма, нельзя пройти мимо зловещей фигуры, которая как бы персонифицировала все его качества — необузданность, жестокость, авантюризм, агрессивность мимо фюрера и канцлера «коричневой империи» Адольфа Гитлера.
Эта книга – «собранье пестрых глав… ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Ее автору Л. Б. Чёрной, публицисту, переводчику с немецкого произведений Г. Бёлля, Э. М. Ремарка, Ф. Кафки и др. известных писателей, в 2017 году исполнилось 100 лет. В 2015 году у Л. Б. Чёрной вышла в «Новом литературном обозрении» книга воспоминаний «Косой дождь» – о времени и о себе. Главной темой новой книги стали «картинки прошлого» в свете настоящего: как день вчерашний породил день сегодняшний. Недаром Л. Б. Чёрная начинала свою карьеру как политический журналист и 40 лет жизни посвятила истории немецкого фашизма, написав на эту тему множество статей и – совместно с мужем Д.
Людмиле Борисовне Чёрной в декабре 2021 года исполняется 104 года. Долгая жизнь — при кажущейся своей желанности — на самом деле непростое испытание. Одиночество среди людей других поколений, физические недуги, ощущение неотвратимости смерти требуют от долгожителя особого мужества. Однако почтенный возраст нисколько не угасил ясности ума, политического темперамента и чувства юмора автора этой книги. «Теперь мне 103. Вышли в свет две мои толстые книги. Пишу третью, хотя не уверена, допишу ли. Когда работаю, рука не дрожит.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.