Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная - [13]

— Прошу, — произносит Лерка эдак милостиво.

Входная дверь открылась, и в комнату вошли две девушки, одетые почти также, как Дарья. Каждая несла по подносу.

— Завтрак, ваша милость! — очень приветливо сказала первая, ставя свой поднос на стол.

— Спасибо, Аннушка! — и Лерка тоже — сама любезность.

Пока вторая девушка сервировала стол, та, которую Лерка назвала Аннушкой, достала из кармана передника расческу и протянула её моей «сестре».

— Вот, Ваша милость, Вы гребень просили, — сказала она и сделала легкий книксен.

— Ой, какой красивый! Аннушка, а где я смогу себе такой же купить?

С моего места расческа мне была невидна, но Леркины слова прозвучали так, как будто это и впрямь нечто шедевральное.

— Так на рынке же, Ваша милость! — как о чем-то само собой разумеющемся сообщила Аннушка, и тут же, повернувшись ко второй горничной полушёпотом: — Глашка, в умывальнике приберись.

Та послушно пошла в указанном направлении. Когда дверь за ней закрылась, Лерка обратилась к девушке:

— Аннушка! — сказала она вкрадчиво. — Мы с братом прибыли в ваш город вчера слишком поздно, и ничего тут не знаем. Не могла бы ты объяснить подоходчивей, как нам сейчас на рынок попасть. — И словно извиняясь: — Мы, видишь ли, уж очень налегке прибыли. Много чего подкупить понадобится.

— А вы непременно сейчас на рынок-то хотите? — похоже, что она хочет предложить нам что-то предварительно сделать.

— Сначала позавтракаем, — улыбнулась моя «сестра».

— А Вы, Ваша милость, в баньку сперва не желаете? — хорошо, что она это не у меня спросила, а то бы и не знал что ответить.

— Перед завтраком? — забеспокоилась Лерка.

— Перед тем, как на рынок-то пойдете, — очень вежливо ответила Аннушка. И уже мне: — Вам барин не предлагаю, мужской-то день вчерась был. А вот сестрице Вашей сегодня в самый раз будет, и народу немного нонче.

— Очень хорошая мысль! — это Лерка, очень радостно. Мне только что язык не показала. А я бы тоже в баньку-то не прочь, четыре дня не мылся.

— Аннушка! — я решил позаботиться и о себе. — А нельзя ли мне бритву принести?

Девушка посмотрела на меня, наверное, оценивая степень моей потребности в бритье и сказала:

— Я сейчас Терентия пришлю, барин. Он и побрить сможет, коли прикажете.

— Очень тебе признателен! — улыбнулся я как можно более доброжелательно.

В этот момент в зал вышла Глаша, и вопросительно взглянула на напарницу. Та кивнула ей, и обе, сделав лёгкий книксен, молча удалились.

Я посмотрел на Лерку и спросил:

— А чаевые дать не надо было?

— Не знаю. Спроси-ка ты лучше у Мозеля, а то вдруг здесь не принято.

Позавтракав пшенной кашей, варёными яйцами и пирогами, перешли к обсуждению дальнейших планов.

Их было много, не пирогов и яиц, хотя и они были в достатке, а планов. Почему-то считается, что когда планов очень много, просто неприлично много, нужно говорить «Планов громадьё», при чём именно «Планов громадьё», а не «Громадьё планов». Есть ли у Вас план, мистер Фикс? Есть ли у меня план?! Есть ли у меня план?! Да у меня пять мешков отличного пакистанского плана!

А у нас не было никакого! Проблемы были. Задачи стояли. Идей просто уйма, и мыслей хоть отбавляй. А как всё это осуществлять? Ну, хоть начать-то с чего? Вот этого у нас не было.

Сошлись на том, что Лерка идёт в баню. И если бы она сама это не предложила, то я бы её ещё и не туда послал. Я же, побрившись и получив консультацию от Терентия, иду в город. Точнее на рынок. Узнавать, где там и что продают, и главное почём. Как она мне список не написала, просто ума не приложу! Хотя, конечно, путешествовали мы и впрямь налегке. Список необходимых покупок был бы огромным, а финансы наши ограничены. Так что пока только разведка.

Постучав, и получив разрешение, вошла Аннушка. Убирая со стола, девушка всё поглядывала на нашу курицу, и наконец, спросила:

— А вы петушка для магии привезли?

Валери недоумённо воззрилась на птицу, потом её взор бетонной плитой упал на меня.

— Да нет! — мрачно сказала она, всё сильнее придавливая взглядом бедного меня. — Это его Александэр Константинович от смерти спасал.

Горничная хихикнула. Лерка посмотрела на девушку, и непринуждённо улыбнувшись, поинтересовалась:

— Аннушка, а нельзя ли птичку нашу пристроить куда-нибудь?

Вопрос не то, что бы поставил девушку в тупик, но она серьёзно задумалась.

— Вы его потом забирать будете? — уточнила она, имея в виду петуха.

— Александэр, это к тебе вопрос.

Я совсем не ждал, что Лерка стрелки на меня переведёт, но готов всё равно не был.

— Нет, — сказал я помявшись. — Не будем. Пусть живёт где-нибудь, да и всё.

— А-а-а, ну тогда Глашку пришлю. Она заберёт, — потом посмотрела на меня и спросила: — Терентию сказать, чтобы бритву принёс?

— Аннушка, а он побрить меня сможет? — я знаю ответ, просто не знаю, как попросить.

— А чё ж не сможет, сможет, коли прикажите, — повернулась к двери, и уже оттуда: — щас пришлю.

Дверь за горничной закрылась, и мы снова остались вдвоем.

— Лер, ты носки мои не видела? — спрашиваю, потому что сам не нашел, а без носок непривычно.

— Я их постирала, на батарее сохнут, — говорит Лерка каким-то отстранённым голосом.

Я как дурак бросаюсь к окну. Ну, ни фига себе! Носки мне постирала! У окна я останавливаюсь. Как водой холодной облили. Какая батарея?! Ну, я идиот!!! Поворачиваюсь к Лерке, в глазах вопрос: «Что это было?»