Двойной оскал - [23]

Нужный дом я отыскал сразу: типичная «монолитка» начала века — серая и страшная в своей нелепости — агония градостроительства в эпоху «дерьмократии». Зимин оказался высоким поджарым парнем лет тридцати, загорелым и светлоглазым, но с высокими скулами и узким подбородком — типичный продукт смешения азиатской и европейской крови, каковые до сих пор составляют большинство населения Сибири.

— Проходите, — довольно приветливо, против ожидания, кивнул он мне и, не оглядываясь, пошел вглубь квартиры.

Я проследовал за хозяином на кухню и сел на предложенный деревянный табурет.

— Слушаю вас, — сказал Зимин, усаживаясь на такой же по другую сторону стола.

— Вы не поняли, — улыбнулся я, — это я вас слушаю!

Несколько мгновений он разглядывал мою ехидную физиономию, потом вздохнул и заговорил:

— Собственно, рассказывать-то и нечего. Я стоял без смены уже около часа, и мне порядком поднадоели все эти сытые черномазые рожи вокруг — одни мужики носатые! И тут вдруг вижу: из-за спины их главного, как его… Амиева появляется молодая девчонка с умопомрачительными формами в сарафанчике явно на голое тело! В этот момент кто-то щелкнул камерой, девчонка обернулась, увидела меня и… пропала! Буквально, — он помотал головой, вспоминая. — Я понимаю, что так не бывает, но…

— Почему же, — возразил я, — бывает. А вы ее хорошо запомнили? Опознать при случае сможете?

— Конечно! Не каждый день такую красотку увидишь.

Я вынул из кармана злополучный снимок.

— Да, это она! — тут же кивнул Зимин.

— Отлично! — Я встал и пожал ему руку. — Спасибо, Сергей Николаевич. Думаю, нашим друзьям из криминальной милиции все сразу знать необязательно?

— Не верю, что она — убийца, — неожиданно твердо сказал Зимин.

— Хотел бы я с вами согласиться. Кстати, не советую распространяться про наш разговор. Вообще. Это может быть опасно. Вот мой телефон, — я протянул визитку. — Если что-нибудь узнаете или, паче чаяния, встретите эту красотку, постарайтесь не попасться ей на глаза и позвоните сразу мне. Всего хорошего!

Глава 3

На следующий день ровно в девять часов утра я уже стоял перед знакомой до боли светло-ореховой дверью в центре альтернативной медицины «Световид». Только табличка на двери была другая — «Энергоинформационная диагностика. Целитель К.О. Меньшикова», да витая бронзовая ручка слегка потускнела от длительного пользования.

Постояв несколько секунд с закрытыми глазами, я вздохнул, отгоняя воспоминания, и решительно постучал.

— Войдите!

Вот черт! Голос тоже показался ее голосом — наваждение не проходило. Плохо! Этак я не смогу сегодня расслабиться, чтобы пройти сеанс тренинга. «Прости меня, Ириша, но мне нужно забыть тебя, иначе ничего не получится, и тогда Нурия выиграет бой!» — я почувствовал как будто легчайшее прикосновение к сердцу, и сразу исчезли неловкость и ощущение вины, а в кабинет Меньшиковой шагнул решительный мужчина, несомневающийся в выбранном пути.

Ксения сидела в дальнем правом углу за консолью компьютерного комплекса и даже не взглянула в мою сторону, поглощенная чем-то происходившим на экране монитора. Но я к такой манере ее поведения уже привык, а потому спокойно разделся, сел на разложенный посреди комнаты джутовый восьмиугольный коврик-дхьяна для медитации и принял асану «цветущего лотоса».

Эта поза позволяла расслабить тело в максимально короткий срок и одновременно быстро включить внутреннее зрение, необходимое для работы с подсознанием. Я знал, что сегодня мне предстояла задача не из легких: научить себя самого открывать вход в общее информационное поле планеты — астрал, и при этом не обнаруживать своего там присутствия. Все мои прежние попытки заканчивались провалом: либо мое эго начинало растворяться в общем поле, либо меня обнаруживали различные лярвы — паразитические сущности, обитающие в астрале. А последний раз меня просто вышвырнули оттуда, и я так и не понял — кто? Больно и обидно.

Ксения наконец оторвалась от монитора, взглянула в мою сторону и вдруг оказалась рядом, на дхьяна, тоже обнаженная и тоже в позе «цветущего лотоса». Как она это проделала, я обдумать не успел — сеанс духовно-кинестетического рефрейминга начался. Я прикрыл глаза и сделал полный вдох праны. Как всегда при этом по телу прошла теплая волна, а где-то в темени возник ровный тонкий звон. Обычные мысли потеряли четкость и превратились в бескрайнее белое поле, заполнившее, казалось, все открывшееся обозримое внутреннее пространство.

— Расслабься и отпусти себя в путь, — услышал я будто издалека голос Ксении. — Ты должен найти свое самое первое воспоминание. Ищи его!

Вокруг ничего не изменилось, но возникло стойкое ощущение движения. Ровная белая поверхность заволновалась, в ней появились округлые разрывы, в которых замелькали яркие и тусклые, четкие и размытые, серые и цветные картины и отдельные образы. Я не пытался разглядеть их — так быстро они сменялись, да это было и не нужно: процедура спуска по личной временнуй линии на сей раз не требовала «разметки», то есть расстановки возрастных ориентиров в виде конкретных воспоминаний из разных периодов жизни. Такая маркировка бывает нужна, когда проводится работа с какой-либо проблемой, имевшей корни в прошлом, или для уничтожения привязавшейся по неосмотрительности лярвы. Эти твари обожают питаться подсознательными негативными информационными пакетами — энграммами. Но чтобы достичь самого первого воспоминания, необходимо максимально рассредоточиться по всей личной временнуй линии, и тогда суть личности, наше эго, неизбежно устремляется к ее началу, к моменту своего рождения, ибо только там оно чувствует себя в полной безопасности.