Двойной оскал - [11]

Мы с Ракитиным подошли к блоку входа, Олег предъявил свою электронную идентификационную карту, которые были введены в обращение всего-то год назад специально для прохода в закрытые учреждения, и вошел. У меня тоже была такая карточка, но я сильно сомневался, что когда охранник увидит у себя на дисплее результат идентификации, вряд ли пропустит какого-то спецкора какого-то там «Вестника». Тем не менее я сунул карточку в щель опознавателя и с изумлением услышал голос «демона Входа»:

— Инспектор Кротов, проходите!

Мне стоило немалого усилия ничем не выдать себя, и только когда я оказался внутри гостиницы и догнал ушедшего вперед Ракитина, перевел дух.

— Когда это ты успел мне карточку подменить? — насел я на него.

— Какую карточку? — ненатурально удивился Олег. — Ах, эту!.. Ну, ты же не простил бы мне, если бы я оставил тебя в вестибюле… А вступать в переговоры с охраной, с начальством, с хозяевами — нету времени, сам понимаешь!

— Так ты ее мне насовсем даешь?! — обрадовался я, рассматривая собственную физиономию с совершенно другим именем. — Кротов Денис Анатольевич, инспектор отдела биофизической экспертизы управления внутренних дел… Здорово!

— Особо не радуйся, — усмехнулся Ракитин, — закончится это следствие, сдашь обратно.

— Почему? — Я почувствовал себя ребенком, которому подарили огромный торт и тут же запретили есть сладкое.

— Потому что такие вот карточки — наш стратегический запас, так называемые «мертвые души», для всяких непредвиденных ситуаций, — пояснил Олег, пока мы поднимались по лестнице на третий этаж и шли до апартаментов «супер-люкс» для VIP-персон, расположенных в конце длинного коридора. По ходу я насчитал аж целых три (!) поста электронной защиты в виде автоматических щитов, которые в случае тревоги перекрывают коридор наглухо и способны, пожалуй, выдержать выстрел из гранатомета.

Весь коридор был погружен в полумрак, но как только мы ступили на его пол, застланный искусственным пружинистым покрытием, вокруг нас вспыхнуло кольцо молочно-голубоватого света и заскользило вместе с нами по стенам и потолку.

— Ни фига себе! — невольно вырвалось у меня, поскольку подобную технику видел раньше только в фантастических фильмах. — Сколько же такая хреновина стоит?!

— Столько мы с тобой даже на том свете не заработаем, — покосился на меня Ракитин. — А вот Ильхану и это не помогло. Как говорил мудрейший Наср-эд-Дин, на Аллаха надейся, а верблюда привязывай! — Мы остановились перед светло-коричневыми дверями VIP-апартаментов, и Олег снова приложил свою карточку к электронному глазу опознавателя. — Проходи.

— А не прищемит? — кивнул я на массивную, толщиной едва ли не в ладонь, створку двери. — Как-то еще пожить хочется.

— Не дрейфь, инспектор! — хлопнул меня по плечу бравый майор. — Здесь система идентификации совсем почти глупая, однако. Ты проходишь, лазер фиксирует, дверь закрывается. Я снова прикладываю карточку, дверь опять открывается…

— А-а, вот даже как! — закивал я с умным видом. — Тогда почему бы мне не воспользоваться своей карточкой?

— Потому что незачем лишний раз светить «липу»! Шагай, говорю! — и Ракитин буквально впихнул меня в просторную прихожую «супер-люкса».

В апартаментах оказалось неожиданно людно, как на вокзале. Кроме дежурной опергруппы, здесь толклось, по меньшей мере, еще человек десять, и почти все с типичными «лицами кавказской национальности». Правда, только мужчины. Среди них выделялся один: высокий, поджарый, с молодым, но уже избитым судьбой лицом и совершенно седыми, коротко стрижеными волосами. И хотя он не отличался от остальных ни одеждой, ни поведением, все прочие «азеры» сохраняли с ним уважительную дистанцию и обращались к нему с подчеркнутой вежливостью, если не с подобострастием. Я понял, что это и есть Амиев-старший, старейшина всей сибирской диаспоры выходцев из Азербайджана, хотя на вид ему можно было дать не больше сорока лет.

Как только мы вошли в гостиный зал, Амиев прервал тихую беседу с земляками, подошел к нам, но поздоровался только с Ракитиным, проигнорировав мое присутствие. Олег тоже заметил сей демарш, покосился на меня, но я сделал вид, будто ничего не случилось, и преспокойно принялся рассматривать обстановку «супер-люкса», в котором, надо признаться, оказался первый раз в жизни.

Однако мне не суждено было удовлетворить свое любопытство. Одна из конформных дверей в правой стене гостиного зала вдруг с легким шелестом свернулась к потолку в трубочку, и взгляду предстала роскошная, нет, умопомрачительная спальня — мечта Казановы! Но всю картинку портило голое волосатое тело молодого парня с неестественно вывернутой шеей, лежавшее посреди бескрайнего лилового поля некоего сооружения, которое язык не поворачивался назвать кроватью. Думаю, что при желании на этом ложе утех и любви мог бы запросто разместиться патрульный геликоптер «гаишников», если бы, паче чаяния, вздумал совершить аварийную посадку. Из спальни показался рослый светловолосый парень, одетый в рубашку с коротким рукавом и светлые летние брюки, нашел глазами в толпе Олега и громко сказал:

— Прошу сюда, господин майор.