Двойной орёл - [40]

— После смерти матери Дюваля отослали в Бостон, где он жил в ее семье. А отец переехал в Женеву.

— В Бостон? — насторожился Грин. — А он, случайно, не доводится родственником Тренту Дювалю?

Пайпер кивнул:

— Он приходится племянником сенатору Дювалю. Еще один фактор в его пользу, когда встал вопрос о вербовке. После колледжа поступил в Оксфорд, но через год его оттуда вышибли, и тогда он переехал в Париж. Там я с ним и познакомился.

— Вы жили в Париже? — удивился Корбетт.

— Да. Три года. Под обычным дипломатическим прикрытием, — ответил Пайпер. — С Дювалем познакомился через одного нашего человека, который преподавал в Сорбонне. Дюваль, видите ли, записался на курсы по истории искусств. Нам он казался просто идеальным материалом. Молод, одинок, высокий интеллектуальный уровень, семейными связями не отягощен, пребывает в поисках смысла жизни. Пришлось с ним повозиться, но я все-таки завербовал его. Мы отправили его на базу, где он получил уже специальную подготовку по особой программе, которая соответствовала нашим целям.

— А именно? — спросил Грин.

— Промышленный шпионаж. Кодовое название — операция «Кентавр».

— Промышленный шпионаж? — недоверчиво воскликнул Грин.

— Компьютерные файлы, распечатки, съемка прототипов, химических формул и тому подобное. Европейцы тогда наращивали усилия, стремясь сократить свою зависимость от американских и японских оборонных технологий, биологических, биотехнических и иных разработок. Не жалели инвестиций в данные области, и результат не преминул сказаться. Самым отрицательным образом отразился на нас. Каждый год мы теряли на этом миллиарды долларов, не говоря уже о потенциальном подрыве нашей национальной безопасности. Дюваль и ему подобные стали как бы средоточием наших усилий в стремлении не проиграть гонку.

— Господи Иисусе, — пробормотал Грин. — А я-то всегда считал европейцев нашими союзниками.

— Дюваль являлся лучшим нашим агентом. Не было сейфа или системы безопасности, с которыми он бы не справился. Он прекрасно вписывался в окружающую обстановку. Владел пятью языками, прочел много умных книг, знал нужных людей, все ходы и выходы, закрытых дверей для него не существовало. Ни один из наших агентов, завербованных в США, в подметки ему не годился. Дювалю просто не было равных.

— Что же с ним произошло? — перебил его Грин.

— Проработал пять лет, а потом скурвился.

— То есть? — спросил Корбетт.

— Отказывался выполнять приказы, вел себя черт знает как, проваливал одно задание за другим. Мы пытались привести его в чувство, но… бесполезно. Заявил, что отныне станет работать лишь на себя. А потом вообще сорвался с катушек и убил своего куратора. Сразу после этого, естественно, исчез.

— Но вы вроде бы сказали, он умер, — промолвил Грин.

— Примерно через год после его исчезновения Интерпол передал нам образчик ДНК мужчины, застреленного французской полицией при попытке ограбления министерства финансов. Данные совпали, это был Дюваль. Ну а потом операцию «Кентавр» законсервировали, мы закрыли его дело. И перестали искать.

— Но ведь образчик ДНК совпадал, — заметил Корбетт. — Разве это вас не убедило?

— Сомнения у меня остались. Дюваль слишком талантлив и хитер, чтобы попасться вот так, глупо. Никогда не стал бы вступать в перестрелку с французскими полицейскими. Но никаких фактов или зацепок у меня не было. Только сомнения. Я наложил на его файл гриф «секретно» и благополучно позабыл обо всем вплоть до недавних событий.

— Так что же с ним все-таки произошло? — Янг сунул в рот свежую жвачку и прилепил ее к зубам коротеньким толстым пальцем.

— Интерпол подозревает, что на протяжении последних десяти лет Дюваль, или Кирк, как он себя называет, базировался в Лондоне, совершал оттуда короткие вылазки и похищал ценные произведения искусства. В среде черных дилеров известен под именем Феликс. Считается лучшим специалистом в своем деле.

— Чем он хорош? — скептически осведомился Янг.

— Ну, начать с того, что мы его натренировали. Парень — профессионал высочайшего класса. Можете верить или нет, но большинство краж произведений искусства совершается спонтанно, мелкими преступниками, которые даже толком не понимают, что делают. Просто видят что-нибудь симпатичное на стене, срывают, и готово. — Корбетт кивнул, видимо, выражая свое полное согласие с этим утверждением. — А Кирк, он очень умен, очень… Занимается исключительно ювелиркой, откуда можно вынуть камни и огранить по-новому, или же художниками второго разряда, вполне приличными, но не слишком популярными. Особого внимания такие полотна не привлекают, и их легче продать. На протяжении тех лет, что он занимается этим делом, ему, вероятно, с сообщниками удалось создать надежную и разветвленную сеть частных коллекционеров, всегда готовых выложить солидные деньги за хорошие вещи. И не интересоваться, откуда они, и все прочее.

Возникла пауза, присутствующие размышляли над полученной информацией. А потом Янг задал вопрос, который вертелся на языке у каждого:

— Одно дело — обчистить какой-либо музей. Ну а совершить столь дерзкий налет на правительственное учреждение — совсем другое. Почему вы решили, что именно он ограбил Форт-Нокс?