Двойной любовник - [14]

Глаза Питмана горели, как угли, казалось, он вот-вот набросится на Александра.

— Давайте заключим сделку Я не испытываю ни малейшего желания провести жизнь в этой комнате за перебиранием клочков бумаги, я также не собираюсь вверять свою судьбу морю, где я, как ожидается, должен героически выполнять свои долг, следуя велению сердца и примеру моих высокочтимых братьев. Вы не трогаете земли Монтгомери — Монтгомери никогда не продают свою землю, — платите мне, скажем, двадцать пять процентов с ваших доходов, а я не вмешиваюсь в ваши дела.

Питман недоуменно смотрел на Алекса, из его глаз исчезло прежнее опасное выражение.

— Почему? — было единственным словом, вырвавшимся у него.

— Почему нет? Ради кого мне стараться в этом городе, когда даже собственная сестра не удостоила меня приветствием из-за того, что я не являюсь идеальным воплощением имени Монтгомери. И кроме того, мне значительно проще, предоставить вам делать всю работу и получать при этом часть прибыли.

Питман заметно успокоился и убрал руки от ящика стола, но настороженность еще светилась в его глазах.

— Почему вы вернулись? Алекс хохотнул:

— Потому, дорогой друг, что они хотели, чтобы я что-нибудь предпринял по вашему поводу.

Питман едва не улыбнулся Алексу в ответ и расслабился еще больше.

— Возможно, мы с вами и сумеем работать вместе.

— О да, полагаю, что сможем. — Алекс продолжал разговор с Питманом в эдакой ленивой манере, надеясь скрыть озабоченность тем, до какой степени Питман посадил семью в долги, насколько глубоко запустил лапы в их состояние и что собирается делать. Должность офицера таможни предоставляла Питману огромные возможности и власть. И в его компетенции было решать, применять ее или нет.

Алекс осторожно пытался выведать у Питмана драгоценные сведения, как вдруг заметил промелькнувшую в верхней части окна перевернутую голову одного из Таггертов, Натаниела Голова показалась всего на мгновение и в ту же секунду исчезла, но Алекс понял, что их подслушивают.

Алекс сделал небрежный жест.

— Сейчас я устал. Вы расскажете мне позже. Думаю прогуляться, а затем соснуть перед ужином. — Он зевнул в платок, молча поднялся и оставил Питмана.

— Ну доберусь я до этого мальчишки. Я ему уши на затылке завяжу, — бормотал Алекс. Он не мог пуститься бегом по коридорам, рискуя разрушить принятый образ, попавшись кому-нибудь на глаза. А спешить в облике ленивого увальня затруднительно. Ему было необходимо перехватить Натаниела и выяснить, что тот слышал.

Выбравшись из дома, он постоял некоторое время, размышляя, куда мог побежать мальчишка, если ему грозило наказание. Алекс помнил, как часто ребенком он сам сбегал в лес.

Следуя старой индейской тропой, он вошел в покойный сумрак леса, начинавшегося прямо за домом Монтгомери. Примерно в полумиле тянулась скала, спускавшаяся к маленькому каменистому пляжу, прозванному Бухта Фэрриера. Алекс направился туда.

Он ловко спускался по береговому откосу, легко находя дорогу, как вдруг лицом к лицу столкнулся с подслушавшим их Таггертом и Джессикой в придачу.

— Ты можешь идти, Натаниел, — надменно произнесла Джессика, не сводя глаз с Александра. Каждая черточка ее лица дышала ненавистью.

— Но, Джесс, я не рассказал тебе…

— Натаниел! — сказала она резко, и тот моментально исчез, ящерицей вскарабкавшись на береговую кручу. Через несколько мгновений они слышали лишь его удалявшиеся шаги.

Алекс не хотел начинать разговор первым, надеясь выяснить, как много рассказал ей Натаниел.

— Итак, теперь мы знаем, какие причины привели тебя обратно в Уорбрук. Эти несчастные дураки взаправду подумали, что ты собираешься помочь им. Уж конечно, двадцать пять процентов позволят тебе ходить в кружевах.

Александр старался сохранить бесстрастное выражение лица и не позволить прорваться эмоциям. Похоже, этот чумазый следопыт все ей рассказал. Потрясающая память у этого мальчишки, не говоря уже о слухе. Алекс отвернулся от Джессики, чтобы она не видела его лицо. Во что бы то ни стало он должен уговорить ее удержаться от болтовни. Если разговор с Питманом дойдет до людей, или… Алекс подумал об отце. Он уже инвалид, а эти разговоры сведут его в могилу.

Он с улыбкой повернулся к Джессике:

— Итак, сколько же я должен заплатить тебе за молчание?

— Я не продаюсь за деньги.

Александр смерил Джессику презрительным взглядом и прижал платок к носу, как бы заслоняясь от рыбного запаха, въевшегося в ее одежду.

— Это видно с первого взгляда.

Джессика стала наступать на него. Александр был выше ростом, но с этой слоноподобной фигурой и торчащим, как у буквы "Б", брюхом, силы были почти равны.

— Нет на свете таких ругательств, чтобы назвать тебя, как ты того заслуживаешь. Ты собрался брать деньги у негодяя, разоряющего людей, только потому, что тебе охота ходить в шелках.

Когда Джессика подошла ближе, Алекс забыл и все только что высказанное в его адрес, и то, что хотел удержать ее от дальнейших высказываний подобного рода. Единственное, что занимало его теперь, были глаза Джессики, полные огня и страсти, ее грудь, поднимавшаяся под одеждой всего в нескольких дюймах. Она продолжала кричать и обзывать Алекса словами, которых он раньше не слышал ни от одной женщины, но он их не воспринимал, пребывая в каком-то оцепенении. Когда губы Алекса оказались внезапно рядом с губами Джессики, она резко остановилась и отступила. Александр почувствовал, как к нему вернулась способность дышать.