Двойной эффект - [90]

. Она больше не смотрит на меня, она смотрит сквозь меня. Закинув голову, она смотрит на небеса.

Неожиданно мои коммы заполняют срочные обновления. Главное из них – хэштег #ГляньНаверх.

Вы видите, ребята?

Какого дьявола?

Отстой. Верните фейерверк!

Сейчас что, реклама?

Я поднимаю голову.

В небе, где мгновением раньше проецировался прекрасно срежиссированный фейерверк, сейчас появилось новое гигантское изображение: снимающий идет по ТЦ. Встав перед входом, они вытягивают вперед руки, плотно сплетя пальцы, кивают головами. Еще шесть человек в одежде, усеянной светодиодами, взявшись за руки, окружают кресло Панчева эскроу. Показалась прядь сверкающих волос.

Как угли в пламени.

– Они молятся, – сказала Сильвия.

Надпись под изображением подтверждает ее предположение: под сжатыми руками появились слова: «УЗРИТЕ ВОЛЮ БОГА». Камера на мгновение поворачивает, и я вижу логотип «Международного транспорта» над забрызганной кровью консолью кондуктора.

– Это вестибюль исследовательского отдела в штаб-квартире МТ, – говорит Сильвия со страхом.

Я молчу.

Камера возвращается к пустому креслу. Знакомая мгновенная вспышка, на миг затмевающая изображение. Объектив камеры изменяет фокусное расстояние и показывает человека, сидящего в кресле Панчева эскроу. Обнаженного мужчину. Его силуэт кажется знакомым. Человек встает и идет к камере. С животиком, лысеющий, невысокий. Изображение фокусируется, молитва набирает громкость. На только что напечатанном лице появляется улыбка.

Это он. Он вернулся.

– Не смотри! – велю я Сильвии. Я пытаюсь закрыть ей глаза ладонями, но она отталкивает мои руки.

Экран белеет, и на нем появляется надпись «ПУЛЬСА Д’НУРА», освещая небо, как молния с небес.

Черт.

Послесловие

МНЕ ГОВОРИЛИ, ЧТО, КОГДА ИМЕЕШЬ ДЕЛО С твердой научной фантастикой, особенно важно понимать факты. Например, один из лучших и наиболее известных писателей в этой сфере, Ларри Нивен, в своем первом же рассказе «Самое холодное место» неправильно изложил один очень важный научный факт. В этом рассказе самым холодным местом была темная сторона Меркурия, которая во время написания рассказа считалась всегда обращенной в сторону от Солнца из-за приливных сил. Но прежде чем рассказ был напечатан, установили, что Меркурий поворачивается относительно Солнца в резонансе 3 к 2. Значит, рассказ был напечатан с научной ошибкой. Впрочем, карьере Нивена это особо не помешало.

Поскольку действие «Двойного эффекта» происходит в середине двадцать второго века, думаю, история покажет, что во многом я ошибался. Я очень старался избежать ошибок, но так как я только поклонник квантовой физики, но не физик, я пользовался советами моего друга Джо Санторо, настоящего биофизика; он проверял – а иногда и изобретал – факты, которые сделали бы мир двадцать второго века научно правдоподобным. Джо один из умнейших известных мне людей. Вероятно, он краснеет, читая это. Тем не менее без него «Двойной эффект» не появился бы.

В апреле 2016 года, узнав, что роман напечатают, я взял у Джо интервью.

Таль: Давайте сразу покончим с обязательными сведениями. Пожалуйста, назовите свое имя и расскажите, чем вы занимаетесь.

Джо: Меня зовут Джо Санторо, и я биофизик. Я работаю в клинике радиационной онкологии на Лонг-Айленде. Мы – те, кто гарантирует, что медицинский линейный ускоритель дает нужные дозы радиации пациентам, проходящим лучевую терапию. Мы также разрабатываем для пациентов планы лечения, точно определяющие место приложения лучей. Мы отвечаем за повседневный контроль качества большинства разнообразных звеньев цепи лучевой терапии: за компьютерный томограф, за линейный ускоритель, за томографическую диагностику в ходе лечения и так далее.

Таль: Почему вы захотели стать физиком?

Джо: Вы заставляете меня воспользоваться машиной времени. Думаю, все сводится к трем вещам в моем очень раннем детстве: астрономии (просто смотрел на небо), магнитам (они интересны в любом возрасте) и интересу к тому, как сталкиваются предметы. Потом я увлекся метеорологией до такой степени, что стал ежедневно составлять прогноз погоды и вывешивать его на дверях класса. Кстати, я не стал «специализироваться» ни в астрономии, ни в метеорологии, но эти ранние интересы послужили трамплином к последующему изучению физики (элементарных частиц) и математики. Я и сегодня люблю наблюдать метеоритные дожди, смотреть на луну и провожу восхитительные часы в Wunderground.com.

Таль: В фантастике ученых часто изображают людьми без чувства юмора. Думаю, что книга Энди Вейера «Марсианин» так полюбилась научному сообществу, потому что в ней представлен и туалетный юмор. Именно такой я хотел показать Сильвию. Она, квантовый физик, не прочь при случае неприлично пошутить. А какую роль играет юмор в вашей ежедневной работе? Можете привести пример?

Джо: Забавно, что вы об этом спрашиваете. Когда я думаю о том, какие влияния сформировали мою личность ученого (и обычного человека), я думаю о Питере Венкмане (в «Охотниках за привидениями» его сыграл Билл Мюррей) и Крисе Найте («Настоящий гений», в его роли Вэл Килмер). Может быть, я смотрел и пересматривал эти фильмы в самом впечатлительном возрасте, но оба образа сделали для меня очень привлекательной перспективу стать ученым.