Двойной бренди, я сегодня гуляю - [17]

— Значит, придётся пересмотреть теорию интеллекта?

— Или систематику, — спокойно заметил Лагранж. — Возможно, мы ошиблись и они на самом деле не пресмыкающиеся.

— Этим пусть займутся палеонтологи, — сказал Мэлори. — Мы свою задачу выполнили — нашли марсиан.

— Или марсиане нашли нас, — радостно добавил Фоо. Лика смерила его чуть ироническим взглядом.

— Думаешь переквалифицироваться в марсофила, Маи-кол?

Участники экспедиции, включая Мэлори, дружно расхохотались. Чудачество восемнадцатилетнего Фоо состояло в пристрастии ко всему земному. Он не только стригся под полубокс и притащил с собой на станцию диск с несколькими сотнями земных кинофильмов (разумеется, с маорийскими субтитрами), но и попытался сменить своё весьма распространённое барнардское имя — Миай — на более эффектное, как ему казалось, "Майкл". Единственная проблема состояла в том, что он не мог это произнести. В результате в первые дни своего пребывания на станции он представился одним коллегам как "Маи-кол", а другим — как "Маи-хил", а кроме того, вызвал сбои идентификационных систем, пытаясь ввести в них вымышленное имя, за что был нещадно оштрафован Мэлори на двадцать пять баллов.

— Поживём — будем увидеть, — пошутил Фоо, от смущения тут же прекративший икать.

Работавшие вдали Джеффри Флендерс и Айена Иху оторвались наконец и присоединились к ним. Разгорелся бурный диспут. Флендерс и Лагранж строили догадки, каким способом нанесены углубления; Айена выхватила у Лаи находку и быстро-быстро залопотала по-своему, причём Фоо тут же встрял и начал пылко что-то доказывать. Всё это уже мало интересовало Мэлори. Он чувствовал, что на данный момент его задача выполнена. Галдёж становился невыносимым. Какое счастье, что я могу это отключить, подумал он. И в самом деле, разве он не заслужил немного покоя после успешной работы?

Так что Мэлори нажал кнопку, и воцарилась тишина. По крайней мере, внутри его шлема.

8. ДУРНАЯ ПРИМЕТА

Барнарда, 14 декабря 2309 года по земному календарю.

— Абзац, — по-русски вслух сказала Лика, стоя над раскрытым чемоданом. Деловой костюм, на который она возлагала такие надежды, приходилось похерить — не очень удачное дополнение к цветочному венку. В конце концов она остановилась на юбке в шотландскую клетку и льняном вязаном джемпере. На её взгляд, это был приемлемый компромисс между земными и барнардскими представлениями о респектабельности.

Лика надела юбку и джемпер, расправила их перед зеркалом. Пожалуй, сойдёт, подумала она. Так, волосы придётся распустить — венок на пучок не налезает. Но это уже не самое страшное...

Она стала вынимать шпильки. Ни с того ни с сего в дверь постучали.

— Кто там? — вздрогнув от неожиданности, спросила Лика.

— Простите меня ради бога... Вы одеты? Вы можете открыть?

— Минуту, — коротко ответила она. Акцент она узнала сразу. Выдернув последнюю шпильку, она провела расчёской по волосам и направилась к двери.

Как и следовало ожидать, за дверью обнаружился Лаи — в белоснежной рубашке, благоухающий лосьоном после бритья. Для полного парада не хватало только головного убора и косынки на шее.

— Извините, — выдавил Лаи. — Некоторые затруднения... Мне нужна ваша помощь.

Лика обомлела. Лаи волновался! Несгибаемый маленький барнардец, не боявшийся ни чёрта, ни начальника экспедиции, запросто готовый рискнуть жизнью, чтобы проверить правильность своей гипотезы, впал в заурядный стресс перед докладом. Он смотрел на неё умоляющими глазами.

— Я запутал шнурки, — трагическим шёпотом сообщил он. Лика перевела взгляд на его ноги. Шнурки на левом сапоге болтались бесформенным комом из петель и узлов.

— Гм, — озадаченно сказала Лика. — Чем я могу вам помочь?

— У вас должны быть заколки, — уже решительнее сказал Лаи. — Заколкой можно подцепить...

Надо же, с лёгким удивлением подумала Лика, он заметил её шпильки. И удержал в памяти... Она махнула в сторону пуфика.

— Да сядьте вы. Сейчас попробуем что-нибудь сделать.

Вот так всегда, подумала она, отходя к зеркалу за шпилькой. Человек может летать на Марс и спускаться в глубины океана, но стоит ему потянуть не за тот конец шнурка, как он остаётся в столь же беспомощном положении, как и его предки много веков назад. И для распутывания шнурков по-прежнему не придумано ничего лучше шпильки.

— Благодарю, — сказал Лаи, принимая из её рук шпильку. Он сидел на пуфе так, как может сидеть только барнардец — очень прямо, словно его затянули в корсет. Он почти не наклонился для того, чтобы заняться шнурком.

— На вас была вся моя надежда, — улыбнулся он, орудуя шпилькой. — Представляете, какой конфуз перед пленарным заседанием? О, кажется, пошло...

Лаи уверенно распустил последний узел и церемонно возвратил шпильку Лике.

— Не знаю, что бы я без вас делал.

Он зашнуровал сапог и поднялся.

— Я подожду вас с Патриком у выхода, — прибавил он.

После того, как за ним закрылась дверь, Лика секунду стояла в растерянности. Она никогда раньше не видела его таким. Хотя — кто знает, что творилось у него внутри тогда на Марсе? Зная, что стояло за тридцатью страницами доклада, не удивишься, что он психанул под самый конец...

В номере стоял незнакомый запах. Лика не сразу сообразила, что это лосьон Лаи. Многовато лосьона, досадливо подумала она, похоже, он и затылок протирает. Резким движением протянув руку к кондиционеру, она переключила режим очистки воздуха на более мощный. Затем надела цветочный венок, пристегнула к поясу скатку с портативным компьютером и вышла.