Двойники - [45]
— М-да… Неприятная история. Я ведь за двойника своего не отвечаю.
— Стой, Грегуар, всё это я уже усек. Другое непонятно — на кой хрен твоему Символисту эта ночная ахинея, весь этот балаган?
— Черт его знает, — буркнул Григорий.
— Твоего Пимского чуть ли до утра мурыжил…
— Ну как же, — произнес Кирилл. — Хотел его бессмертную душу.
— Тьфу на тебя! Ладно, замнем. Так говоришь, не знаешь Символиста? И Пимский не знает? Дерьмо какое-то.
— В нашем мире я читал в самиздате «Символист и Луна», «Мироздание и честный Символист». Да и Пимский думал, что где-то когда-то они встречались. В самом деле, именно так и полагал. А потом стал припоминать — где? Вспоминал и не вспомнил… Как бы тебе… Вот ты разговариваешь с человеком и знаешь наверняка, что с ним знаком. А потом понимаешь: нет, и близко не знаком. И вообще, он наутро ничего не помнил. Это я помнил, а он — нет. И теперь лишь что-то смутно припоминает.
— Плохо дело, брат, — пробормотал Марк Самохвалов. — Плохо. То, что кончается хорошо или никак, или плохо-но-не-совсем, я всегда понимаю очень четко, у меня, знаешь ли, наследственная интуиция. А вот такое… Ладно, вот Иван Разбой, как с ним быть?
— Было бы о ком говорить. Нам еще его проблем не хватало. Случай, на мой взгляд, клинический. Я уже уяснил, что оттуда нашу реальность он воспринимает исключительно как сон, а здесь, почему-то, не может отрешиться от этого ощущения сна. Ну а как выйдет из этого состояния — ничего не помнит. Если бы не странные взгляды коллег, до сих пор бы считал, что ничего особого с ним не происходит.
Дверь распахнулась, и на пороге возник Иван Разбой. По тому, как он замер и стал дико озираться по сторонам, было ясно: снова тот самый случай. Григорий подмигнул сотоварищам и начал в своей манере:
— Ввожу в курс дела. Это — Кирилл Белозёров. Я…
Но Разбой не стал слушать. Он бросился к Григорию и схватил того за руки.
— Пимский! Так ты жив-здоров! Слава богу! Ну и переполох ты всем устроил!
Григорий Цареград не любил неожиданных сюрпризов, он поморщился, но заговорил с Разбоем спокойно:
— Что именно, Иван? — спросил он. — Какой переполох?
— Ну как же… Во всех вечерних газетах — «Таинственное исчезновение. Из запертой изнутри квартиры загадочно исчезает приват-доцент…»
— Да-а, вот так номер, — присвистнул Марк Самохвалов.
— Ну, я пошел, — очнулся от сонного наваждения Иван Разбой. — Мне еще к шефу на доклад. А чего это вы какие-то заторможенные? Или случилось что?
Ему никто не ответил. Разбой пожал плечами и вышел.
— Хорошие же тебе сны снятся, Разбой, — сказал вслед ему Марк. — Ну, и куда ж ты там делся? — посмотрел он на Григория.
Тот пожал плечами:
— Думаешь, сны для меня закончились?
Марк Самохвалов строго глянул на него:
— Не всё так просто, как тебе философствуется, парень. В общем так — ночевать будешь здесь, в институте, со мной, — Самохвалов кивнул на диван. — Вот здесь. Мне сегодня всё равно на печи дежурить. Магниторезистивные лантаниды выпекаем, будь они неладны.
— А ты?
— А я вот в кресле, за компом. Поиграю, пульку распишу.
— С машиной играть — только время тратить, — заметил Григорий. — Со мной играть тоже не предлагаю…
— Да уж…
— И сколько вы здесь жить собираетесь? — поинтересовался Кирилл.
— Там видно будет, — отрезал Марк. — Ты иди, со своим Железным Гроном борись. Достал уже всех тут этим Гроном.
Григорий помолчал, затем сказал:
— Ладно. Может быть, ты и прав. Что-то есть в этом. На всякий случай — черкни адрес. Записывай: Зареченка, Камышовая, 5/15, Нина.
Марк записал адрес и вопросительно уставился на Григория.
— Написал, и хорошо. Теперь положи на стол. Не в стол, а на стол. Это тебе на всякий случай.
Григорий спал на топчане, укрывшись синим лабораторным халатом. Марк боролся со сном крепким чаем. Делал виртуальные ставки, вяло отвечая на ходы машины. И совсем уж машинально разыгрывал распасы. Иногда оглядывался на спящего. Но ничего не происходило.
В конце концов Марк задремал. Спал он тревожно и недолго. Проснулся с криком: «Гришка! Мать твою!» Вскочил, его качнуло. В полумраке каморки было по-прежнему тихо; на дисплее светилась недоигранная пуля, тихонько гудел вентилятор компьютера. Но Самохвалова колбасило.
— Гриша, а Гриша? — негромко окликнул он. — Мне такое паскудство приснилось. Гриша?
Ответа не было. И Гриши не было. На топчане валялся перекрученный халат. Марк рванул к выходу, чертыхнулся, вспомнив, что с вечера запер дверь, запер тщательно, на оба замка, хмуро подмигнув Григорию, мол, лыбься не лыбься, а запереться надо, — и сунул ключи в карман.
Марк, наконец, справился с замками, высунулся в ночную черноту институтского коридора — и понял, что сейчас завоет. Громко и бессмысленно.
Дюк Глебуардус Авторитетнейший проснулся необычайно рано. Причиной явилось то обстоятельство, что с вечера наследный дюк кутил, — вспомнили молодость в дружеском кругу, — и перебрал крепкого португалльского шампанского.
Глебуардус взял колокольчик и позвонил. Серебряный звон обернулся в голове у дюка тяжелым чугунным колоколом.
В спальне бесшумно возник Самсон.
— Чего угодно, барин?
— Принеси-ка, любезный… — Дюк подумал, махнул рукой. — Рассолу. Или нет, пива пол-пинты. Англицкого светлого.
Кто спас Ивана Жилина, когда он лежал в горячей ванне, одурманенный слегом? Был ли убит Лев Абалкин Рудольфом Сикорским? Что произошло с Максимом Каммерером в Островной Империи? Пришли ли людены на помощь человечеству, когда миру Полдня стала угрожать по-настоящему серьезная опасность? Сергей Лукьяненко, Ярослав Веров, Игорь Минаков в сборнике произведений, созданных по самому популярному Миру Аркадия и Бориса Стругацких!
Максим Каммерер в сердце Островной Империи? Да, когда-то всемирно известные фантасты братья Стругацкие собирались написать роман или повесть под названием «Операция «Вирус». Но… не написали. Её создали Веров и Минаков. Как такое возможно? Точно так же, как возможно новое научно-фантастическое прочтение старой, старой сказки в мире, вывернутом наизнанку!
Развитие человечества невозможно остановить. «Биомеханическая цивилизация», становление которой пришлось на середину XXI века и сопровождалось серьезными социальными потрясениями, постепенно распространилась до размеров всей Земли и ближнего Приземелья. Осуществилась мечта классиков: «счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным». К XXIV веку в Солнечной системе почти не осталось анклавов, где не используются биомеханические услуги, управляемые единым компьютерным центром. Однако бунтарский дух не умер с наступлением всеобщего благоденствия.
Новый увлекательный фантастический боевик Ярослава Верова и Игоря Минакова продолжает цикл, начатый романом «Десант на Сатурн». Группой экстремистов захвачен космический лайнер «Вестник богов», летящий по направлению к Меркурию. Параллельно диверсанты проникают на «Объект „Ноль“, чтобы перенастроить суперкомпьютер, управляющий всей Инфосферой Земли. Человечеству будущего угрожает чудовищная катастрофа: боевые механорги, пораженные вирусом, начинают уничтожать вчерашних хозяев. Остановить бойню может только Наладчик и его немногочисленные союзники…
«…Когда говоришь о смешении направлений, немедленно возникает соблазн запрячь в одну упряжку коня и трепетную лань. То есть, разумеется, НФ и фэнтези. Одним из первых постсоветских фантастов, который пошел на такой эксперимент, был, видимо, Ник Перумов с циклом «Техномагия», состоящим из двух романов «Разрешенное волшебство» и «Враг неведом». Не вдаваясь в суть написанного, отметим, что на деле в фэнтезийных декорациях, приемах, эстетике прячется вполне научно-фантастическое объяснение, то есть, по сути, мы имеем НФ, написанное в эстетике фэнтези.
«…Сосны вокруг, серое зеркало озера, и тишина. Таня погладила бревенчатую стену и пошла узкой тропинкой, змеившейся в обход озера, дальше, за сосны. Тропинка вывела на поляну, покрытую высокой, чуть ли не в колено травой, а над поляной…Несомненно, это было чудо техники, да какой – секретной! Ни о чем подобном Таня слыхом не слыхивала. Круглый, вернее, приплюснутый снизу, несомненно – летательный, аппарат висел метрах в пяти над землей, медленно проворачиваясь вокруг оси. Таня сделала несколько шагов, не в силах сдержать любопытства, уловила исходящее от аппарата ощущение прохлады и даже… спокойствия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шасессера — счастливый город. У него есть хранитель — Жерк, колдун, защищавший это место вот уже триста лет. Но Жерк убит, а потому на пути неизвестного врага придется встать сыну Защитника вместе со своей командой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.