Двойник - [74]

— Но вы-то генералом стали, — напомнил Герман.

Демин только рукой махнул:

— Знал бы ты, как я стал генералом!..

— У вас есть что-нибудь на Хвата?

— Агентурных данных — вагон! Только реализовать их мне не дадут.

— Кто?

— Кто надо. Ты думаешь, Хват только Шамраеву платит? Таких шамраевых у него не один! Но я его все равно достану. Бог не фраер!

— Эту фразу вы повторяете уже много лет, — усмехнулся Герман.

— И буду повторять, — буркнул Демин.

— Сколько?

— Сколько нужно, столько и буду!.. Ты обедал?

— Перекусил на ходу.

— А я и перекусить не успел. Пошли, тут рядом неплохая пельменная…

— Василий Николаевич, какая пельменная? — возмутился Герман. — Видимся раз в год, неужели не можем посидеть по-человечески? Предлагаю «Поло клаб» в Столешниковом переулке, стейки там классные. «Риб ай стейк» с кровью — как вы на это?

— Заманчиво, — мечтательно вздохнул Демин. — Но…

— Есть итальянский ресторан «Ангеликос» на Петровке. Там дают салат из травы рукола с белыми грибами и осьминогами.

— С осьминогами? — недоверчиво переспросил Демин.

— Не любите осьминогов? Тогда аргентинское мясо в «Эль Гаучо» на Павелецкой. Или французская кухня в «Сан Мишеле» на Пушкинской, салат с утиной грудкой там очень хорош, — продолжал Герман. — Можно в китайский ресторан «Династия» в Парке Горького, там утка по-пекински с рисовыми блинами.

— Слушать тебя — одно удовольствие, так бы слушал и слушал, — все с тем же мечтательным выражением проговорил Демин. — Только это не для меня. Увидят — буду потом объясняться, с кем это я сидел в ресторане. Долго буду объясняться. За мной в десять глаз приглядывают.

— Кто?

— Ну и вопросы ты задаешь! Кому надо, те и приглядывают! Кому я жить мешаю!

— Тогда так, — предложил Герман. — Заскочим в универсам и ко мне. По-холостяцки, а?

— Это можно, — подумав, кивнул Демин. — Ты один?

— Один.

— А Катерина?

— Дома, в Канаде.

— Ох, негоже это, Герман. Молодая женщина, сидит дома одна, а ты мотаешься по свету, как неприкаянный.

— А что делать, Василий Николаевич? Бизнес.

— А я о чем? Все дела, дела. А жизнь-то проходит!..

Служебную «Волгу» Демин отпустил, на «мерседесе» Германа заехали отовариться в «Седьмой континент». Возле своего дома на Фрунзенской набережной Герман велел Николаю Ивановичу быть на связи, чтобы потом отвезти гостя домой. Обвешанные пакетами, поднялись на четвертый этаж. Путаясь в ключах, Герман отпер замки на стальной двери и посторонился, пропуская Демина вперед:

— Прошу!

Квартира встретила стерильной чистотой и той тишиной, которая всегда царит в надолго покинутом людьми доме. Раз в неделю из хозяйственного управления присылали уборщицу, она вытирала пыль и поливала цветы. Но сегодня эта безжизненная чистота как-то особенно болезненно царапнула сердце, и Герман обрадовался, что ему вовремя пришла мысль пригласить в гости Демина, потому что невозможно было представить, как бы он провел одинокую ночь в этой квартире, где все напоминало о Кате. Это она выбирала обои, мебель, цвет обивки.

— Неплохо ты устроился, — одобрительно заметил Демин, осматриваясь.

— Вы уже у меня были. Разве нет?

— На новоселье. А потом не пришлось. Здорово, просто здорово!

Восхищение Демина удивило Германа. По сравнению с его домом в Торонто московская квартира даже после перепланировки выглядела, как мухосранский краеведческий музей по сравнению с Лувром. Но для Демина, привыкшего к стандартным московским «распашонкам», она была в диковинку.

Квартиру Герман перестроил несколько лет назад, когда уже стало ясно, что в обозримом будущем в Москву они не вернутся. Дальняя, маленькая комната осталась спальней, а две другие, прихожую и кухню объединили в одно пространство. Получилось что-то вроде просторной гостиной с мягкими кожаными креслами и диванами, с торшерами, со стойкой домашнего бара, отделяющей от гостиной закуток кухни с японской вытяжкой, электроплитой, микроволновкой и кофеваркой. Вся квартира была втрое меньше одной только кухни в Торонто, и Герман вдруг представил Катю в их доме, величественном, как Лувр. В огромном пустом доме, с огромной пустой кроватью в спальне. И она, одна. Тоненькая. Тщательно одетая, тщательно причесанная, в туфельках на высоком каблуке. У нее все туфли были на высоком каблуке, даже домашние босоножки. Ей не нравилось, что она небольшого роста. Дурочка.

Одна. Дети спят наверху. А здесь, внизу, только одно живое существо — телефон. Она звонила по несколько раз, не разбирая, день в Москве или ночь, звонок мог раздаться и в два часа ночи и в пять утра. Герман не высыпался, злился. Но сейчас подумал, что все бы отдал, только бы ожил телефон и раздался ее голос: «Не смей бросать трубку! Опять у тебя полно девок?»

Герман невесело усмехнулся.

— Ты чего? — жестом спросил Демин.

— Да так… Вспомнил, как Катя звонила, когда я был в Москве. Требовала: «Кричи: проститутки, убирайтесь вон!» Везде ей мерещились проститутки.

— И ты кричал?

— А что мне оставалось? Кричал. Она требовала: громче! Кричал громче. Орал во все горло.

— Ну, дела! — усмехнулся Демин. — А они были?

— Кто?

— Проститутки.

— Да ну, что вы. Проституток не было никогда. Располагайтесь, Василий Николаевич. Снимайте пиджак и займемся делом.