Двойник Жанны де Арк - [55]

В дверь постучали, одна из служанок подошла на стук и впустила пажа. Он доложил, что госпожу Анну ждут в малом трапезном зале.

Анна еще раз глянула в зеркало и, не найдя изъянов, отправилась в сопровождении придворных дам туда, где должна была решиться ее судьба.

«Сейчас все решится. Раз и навсегда», – в смятении думала Анна. Страха не было, да и откуда он мог взяться? Со спокойным достоинством она прошла в накрытый для ужина трапезный зал и, стараясь не встречаться взглядом с братом и отцом, величественно прошествовала во главу стола, где на золотом троне сидел барон де Рэ и был незанят трон поменьше, предназначенный для нее. Для его любовницы, Анны ле Феррон, потому что законная жена Жиля Екатерина де Лаваль в девичестве де Труар, по данному Жилем слову, никогда не будет допущена в волшебный и благословенный храм любви – Тиффорг, где единственной хозяйкой останется она, прекрасная возлюбленная маршала Анна ле Феррон.

При виде ее отец хмуро поднялся навстречу, но был остановлен необыкновенной силой и достоинством, исходящим от дочери. Замешкавшись, в конечном итоге он был принужден снова сесть, с ворчанием уткнувшись в свою тарелку.

Эта первая победа принесла Анне секундную радость, она подошла к Жилю и, сделав реверанс, заняла свое место.

Перед ней тут же был поставлен изящный зеленый с золотом кубок чуть меньше того, что стоял перед хозяином Тиффорга. За столом напротив них с Жилем, то есть на почетном месте, сидел отец Анны, старый рыцарь и магистр ордена Верности Гийом ле Феррон. Справа посередине, а значит на расстоянии пяти шагов, сидел Жак, рядом с ним, мирно болтая, располагались рыцари Гийом де Рикарвиль, с которым Анна встречалась еще на фронте, Жордан ля Трур из личного отряда Жака и телохранитель Симонен, с которым брат никогда не расставался. Слева ближе к середине сидел капитан ля Гир, некогда служивший под началом Жанны, и Дюнуа бастард Орлеанский. Оба ласково поприветствовали Анну. Дюнуа учтиво, как прекрасную даму, и ля Гир – как боевого товарища.

– Итак, господа, мне кажется, мы сумели достичь некоторого понимания, и, надеюсь, что вы не станете возражать, если я посвящу в наши дела рыцаря ордена Верности, телохранительницу Девы, Анну ле Феррон, – он кивнул старому Гийому, одновременно салютуя собравшимся своим кубком. – Дорогая моя, – голос Жиля был медоточив, но тверд, – твои отец и брат оказали мне честь, дав тебе разрешение и дальше гостить в Тиффорге, – он улыбнулся одними губами, в то время как глаза его оставались холодными.

Анна поняла, что пока она наряжалась в своей комнате, Жиль провел сражение, из которого вышел победителем, но, по всей видимости, победа далась ему не малой кровью.

– Я хочу знать, когда именно будут переданы деньги и земли, о которых мы тут договорились, а также крепость Сен-Этьенн-де-Мер-Морт и замки в Блезоне и Шевийе? – грубо перебил Жиля Гийом ле Феррон.

Анна вздрогнула, нет, она не питала надежды, что отец отпустит ее без всякого выкупа, но то, что она услышала, было совершенно чрезмерным!

– Всему свое время, – Жиль натянуто улыбнулся, хотя было видно, что он скорее готов спустить на гостей собак, нежели и дальше терпеть их вздорные выходки. – Как я уже сказал, вы получите все в наилучшем виде, согласно моему векселю, который остается у вас в качестве гарантии, – он подчеркнуто вежливо поклонился Гийому.

Заиграла лютня, отворились двери, и в зал вбежали плясуньи, переодетые в прозрачные крылатые платьица фей. Худощавый трубадур, подойдя к столу и отвесив хозяину и его гостям мешковатый поклон, запел грустную балладу о любви королевы фей и земного юноши.

– Сен-Этьенн-де-Мер-Морт, замки в Блезоне и Шевийе – не слишком ли? Как хотите, но я этого не стою! Что вы задумали? – Анна придвинулась к Жилю, продолжая для вида следить за плясками фей.

– Речь не о тебе. То есть не только о тебе, – Жиль коснулся губами кубка с вином и передал его Анне. – Целую тебя, пока так, но ночь вся наша, до последней звезды наша. Не бойся, – продолжая следить за представлением, он тихо продолжал вводить Анну в курс дел. – Слава Богу, твой брат не сумел убить Жанну, и мы с чистой совестью переходим к моему плану, – он ласково погладил Анну по руке. – Твой отец составил целый финансовый план по спасению Девы и ее дальнейшей судьбы. Я согласился взять все расходы на себя. Пустое! – остановил он готовый сорваться с уст любимой протест. – Главное, что ты остаешься со мной, и никто уже не сможет разлучить нас.

– Но это в любом случае очень много! – Анна была поражена. – Ты не можешь отдавать чуть ли не половину того, что имеешь, даже ради спасения Девы!

– Во имя Девы и любви! – Жиль вздохнул. – По-другому, к сожалению, не получилось, – он сделал вид, будто бы увлечен необыкновенным танцем, зааплодировав, когда одна из плясуний подпрыгнула особенно высоко, обнажив в прыжке хорошенькую попку. Анна незаметно наблюдала за братом и отцом, размышляя, куда они подевали Брунисенту.

Наконец представление закончились. Танцовщицы и трубадур, весело раскланявшись, убежали, оставив в воздухе аромат духов и набросанные на пол лепестки бумажных цветов.