Двойник - [37]

– Я думаю, тебе следует показаться врачу.

– Завтра.

Ему это не понравилось, но настаивать он не стал.

– Хочешь, вызову полицию? – спросил он.

– Это и былиполицейские.

– Полицейские?

– Резиновый шланг. Это копы. Из Восточного Чикаго, думаю.

– Хочешь, вызову чикагских копов?

– Они только поблагодарят... ребят из Восточного Чикаго.

Он грустно улыбнулся.

– В связи с этим ты говорил о своей работе? Что побеждаешь людей ударом своей головы?

– Не натянул... перчатку на свою голову, – с трудом ответил я.

– Не разговаривай больше. Отдохни. Он снова пошел в ванную за тряпкой, чтобы убрать блевотину. Как раз за этой уборкой его и застала Салли.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – рассерженная и напуганная, требовательно спросила она.

Барни все рассказал.

Тут я отключился, а когда очнулся, они помогли мне встать с постели и выйти из офиса вниз в холл. Я благополучно миновал все ступени. Салли оказалась такой же сильной, как Барни. Тоже своего рода атлет. Танцовщица.

Потом они усадили меня на заднее сиденье такси.

Я слышал, как Барни спросил:

– Вы полагаете, все будет в порядке?

– Все будет хорошо. Я позвоню вам завтра. Салли тоже села в машину и сказала водителю:

– На Дрэйк, – и мы тронулись.

– Какого... – начал я.

– Ты останешься на ночь у меня, – сказала она. – Там тебя никто не потревожит.

Я опять погрузился в сон, с последней мыслью – как приятно она пахнет своей пудрой-тальком.

15

Звонил звонок.

Я медленно открыл глаза. Круглые хромированные часы на ночном столике Салли Рэнд показывали четыре часа дня. Лучи солнца лились сквозь прозрачные занавеси. Я купался в солнечном свете и боли.

Звонок продолжал звонить.

Я попытался сесть, но на это ушло время. Болело все тело. Ноющая, тупая боль окутывала меня. Рано утром, когда я проснулся, Салли накормила меня завтраком и дала аспирин. Оказывается, она давала аспирин и ночью, но я этого не помнил. Потом меня снова разбудили: приходил доктор – его вызвал Барни – и рекомендовал побольше аспирина и сон. Я и спал.

Звонок продолжал звонить. Я понял, что это не телефон, а звонок в дверь.

Пододвинув ноги на край кровати, я опустил их на пол. Боль усилилась, глаза слезились, но я даже не пытался их вытереть, потому что руки были избиты сильнее, чем ноги. Я взглянул на них, они были в темных синяках разных размеров. На мне были шорты и нижняя рубашка. Ноги, как я заметил, тоже были покрыты ссадинами и синяками. Большие сине-черные кровоподтеки – следы от ударов резиновым шлангом.

Звонок продолжал звонить.

Я встал. Ноги подкашивались, но я постарался не упасть, иначе уже не смог бы подняться. Двигаясь по мягкому ковру медленными, неуверенными шагами, превозмогая острую боль, я подошел к входной двери.

Глядя на нее и переговорное устройство со звонком, которым сейчас надо было воспользоваться, решил проверить, смогу ли говорить.

– Кто? – выдавил я. Выговорить это оказалось не так уж трудно. Голова у меня от этого сильнее не заболела, наверное, аспирин сделал свое дело.

– Инспектор Коули, мистер Геллер. Сэм Коули. Могу я поговорить с вами?

Я повернул ручку замка и приоткрыл дверь.

– Мистер Геллер? Можно зайти? – его круглое, мрачное, серьезное лицо под серой шляпой было влажным от пота.

– Опять жаркий день? – спросил я. Легкая улыбка промелькнула на его лице.

– Более жаркий, чем вчера.

– Это еще одна причина для меня не выходить из квартиры.

– Так могу я войти?

– Пурвин с вами?

– Нет. Я один и никто не знает, что я здесь. Я впустил его.

Боль снова вернулась и заполнила все мое тело от шеи до пальцев на ногах. Я чувствовал себя отвратительно.

Коули снял шляпу. На нем был тот же серый костюм, да и цвет лица не изменился. Он внимательно оглядел меня и медленно покачал головой.

– Господи, вы зверски избиты.

– Где-нибудь на Юге за обеденным столом меня не обслужили бы, не правда ли?

– Ваш друг мистер Росс сказал мне, что вас избили, но я не мог и представить...

– Как вы нашли меня? Через Барни?

Он кивнул.

– Когда сегодня утром я не нашел вас в офисе, пришлось всех обзвонить. Росс не стал мне говорить по телефону, где вы, так что я пошел к нему и уговорил дать ваш адрес.

– Он хорошо разбирается в людях.

– Это означает, что вы не собирались увидеться со мной?

– Нет, идти к вам я собирался. В любом случае хотел поговорить с вами, но хорошо, что вы сами пришли ко мне. Кое-кому не понравился бы мой визит к вам...

– Вы имеете в виду тех, кто избил вас?

– В том числе. Может, мы присядем? Или вы предпочитаете дождаться, чтоб я упал?

– О черт, извините... вы нуждаетесь в какой-либо помощи? – озабоченно спросил Коули.

– Нет. Позвольте с этим мне самому справиться. Давайте посидим на кухне. Это сюда...

В маленькой белой современной кухне на плите стоял кофе. Благословенное сердце Салли. Сейчас у нее дневное представление. Она танцует со своим пузырем.

Я сел за стол, а Коули по моей просьбе налил нам немного кофе. Он поставил передо мной чашку, сел и сделал глоток из своей.

С выражением отвращения на лице он сказал:

– Я знаю последствия избиения резиновой дубинкой, мне приходилось это видеть.

– Что ж, вы коп. Возможно, вам приходилось и использовать ее.

Он не стал отрицать этого.