Двойник господина П. - [17]

Через год, когда она окончила институт, я приехал за ней в Иваново и увёз с собой уже в роли жены офицера. Потом, с началом командировок на Кавказ, Сашка мужественно переносила расставания. Родился сын – Егорка. Трудновато было, конечно, в те годы безденежья. Но невзгоды только сплотили, а проблемы решались совместными усилиями. Да и жёны других офицеров бригады помогали – кто коляску отдаст, когда свои уже подросли, кто велосипед. Друг друга морально поддерживали, когда мужья были в отъездах. А Сашка никогда не жаловалась, не устраивала сцен, и я ей был за это ей благодарен.

Наши одинаковые имена стали поводом для шуток бригадных острословов, и с их лёгкой руки нас окрестили СанькАми. «Пойдём к Санькам? Позовём Саньков?» – так говорили о нашей семье. И вот этого ничего вдруг не стало…

Наутро я сказал Гене: «Делай, что хочешь со мной, мне уже всё равно. Ноги резать? Давай режь». Решение было принято окончательное. Без своей семьи – я никто. Сам, росший сиротой, я чувствовал нехватку и материнской ласки, и отцовской поддержки. Тётя Таня, хоть и воспитывала меня в любви, но заменить родителей не могла. И я относился к семье, как к главной ценности мужчины, основному его достижению. Александра и Егор стали моим миром, который я создал, оберегал и лелеял. Утрата их делала моё существование бессмысленным. И получалось, что моя жизнь теперь оставалась нужна только старлею с его «влиятельными людьми», да загадочному «генералу Петрову» с неизвестными мне патриотами.

Операцию по удалению ступней провёл тот же доктор. Оказывается, он раньше был обычным хирургом, а уже потом переучился на пластического. Протезов ещё не было, и на дачу вернулся я в инвалидной коляске.

На даче, пока ждали когда заживут ноги и сделают протезы, меня вывозили на прогулку. Я сидел в коляске и смотрел, как последние жёлтые листья перемещаются с деревьев на траву. Слушал, как бормочут радиоприёмники в комнате спецсвязи. Писал Вам, что там было несколько сотрудников-связистов. Так вот они и устроили из одной комнаты свой узел. Несколько современных японских радиостанций бухтели практически круглые сутки. То ли связисты просто прослушивали эфир, то ли ещё и сами руководили – было непонятно. Днём окна были открыты и на улицу доносились разные голоса из радиоэфира. Вот эти переговоры я слушал, сидя в коляске, и пытаясь представить, что скрывается за тем или иным сообщением.

Однажды, открытым текстом я услышал:

– Заряд заложен в подвал, время срабатывания 5-30. Адрес – улица Новосёлов, дом 14 дробь 16. Как поняли? Приём.

«Что это было? Город какой? Москва?»

Точно такой же адрес, но в Рязани, я знал наизусть. Это был адрес тёти Тани, у которой я воспитывался. «Чёрт! А если это там?» – лезли нехорошие мысли в голову. Только потерял семью, теперь и тётина жизнь, может быть, в опасности. «Что же это творится такое?»

«Если это переговариваются террористы, то спецслужбы должны предотвратить. Они же слушают, значит и меры примут», – думал я. «А если не успеют? Или проверят только в Москве?»

Надо было срочно связаться с тёткой, предупредить. Пусть адрес и окажется не её, лишним не будет. «Как это сделать? У старлея телефон есть, с антенной. Вроде спутниковая связь. Только надо как-то завладеть им…».

Я поехал к крыльцу, свистнул Генке. Он вкатил меня в дом.

– Слушай, Геннадий, тут в документах, которые ты привёз, телефон оперуполномоченного есть. Вот – Анисимов, он проверку проводил. Дай я ему позвоню.

– Зачем?

– Да сказать надо, чтоб тела на родину жены отправили. А то в Бердск увезут. Там же нет родни никакой. Кто ими заниматься будет? ( «Вроде звучит убедительно, да простите меня родные…» – подумал тогда.)

– Держи, – старлей протянул мне то, что сейчас называется мобильный телефон.– Разберёшься?

– Да уж не дурнее старших лейтенантов, – «отомстил» я ему.

– Только не выдавай себя, майор. Хорошо? Скажи, что родственник.

Я стал набирать номер тёти, но в последний момент засомневался. «Надо ли тётю Таню пугать? Поймёт ли с первого раза? Долго говорить старлей не даст, если окажется, что и он в курсе событий. Откуда я знаю, на кого он, на самом деле работает? Дурит мне голову государственной безопасностью, а сам задание ЦРУ или Моссада выполняет. Сидят тут «заговорщики», которых самих «мочить» надо. Звучит, конечно, маловероятно, но всё же… И тётка, женщина всё-таки, начнёт свои причитания: «Ой, Саша, ты где? Ты откуда?» Нет. Надо звонить дяде Леше».

Дядя Лёша – это мой сосед и тётин сослуживец. Она иногда просила его помочь или в домашних делах, или в моём воспитании. Когда, например, тётя собиралась дать мне ремня за проделки. На самом деле, воспитание ремнём – это были их совместные «пугалки», так как меня ни разу пальцем не тронули.

Номер телефона дяди Лёши отличался от нашего только двумя последними цифрами, поэтому я его тоже помнил хорошо. Трубку взял он сам. «Алло, алло!» – раздался голос.

– Здравствуйте! Это Костин Александр, я племянник, – начал я полуофициально, чтоб у дяди Лёши было время понять, кто ему звонит, а Генка не сразу бы сообразил, что я его обманул. Но старлей насторожился, среагировал на «племянника». Отложив газету, он стал в упор глядеть на меня. Нужно было заканчивать.