Двойник господина П. - [16]

Генерал попрощался и ушел. Больше я с ним не встречался. Но разговор тот, каким-то образом всплывал из глубин моей памяти. И тогда я, неосознанно, начинал вглядываться в окружающих людей, пытаясь разглядеть среди них тех патриотов, о которых говорил генерал. И ждал, когда же вспыхнут эти маяки, на свет которых нужно идти и мне, и тем, кто неравнодушен к судьбе страны.

До свидания, мой дорогой друг. Храни Вас Бог!

Ваш Сан Саныч.»

Письмо десятое.

« Здравствуйте, мой дорогой собеседник!

Прав тогда оказался «генерал Петров», мы действительно скатились в авторитаризм. Вся эта пресловутая «вертикаль власти», «ручной режим управления» становятся тормозом на пути развития страны. Разве не так? Вы же знаете про «прямые линии», видели их наверняка. Показывают, как простой гражданин просит помощи у первого лица, потому что местная власть не справляется. Ладно, дети – компьютер просят или игрушку. А взрослый человек, к примеру, просит дорогу отремонтировать. И вот как это понимать? Значит, местные чиновники ничего решить не могут, а человек прошёл уже все инстанции и нигде не смог найти поддержки? Тут президент должен всё бросать и решать вопрос с дорогой? А где посадки жулья? Где спрос с властей за их безответственность и бездействие? Ведь эти «линии» каждый год проходят. И проблемы одни и те же. Неужели, нельзя порядок навести?

После того, как выговорился, продолжу.

В этом письме я расскажу о том, как произошло окончательное преображение меня в господина П.

Операцию доктор сделал, лицо было в бинтах. Я так же находился в «клинике», под присмотром доктора. В эти дни произошёл ещё один взрыв жилого дома, уже в Москве. По телевизору начиналась очередная серия разоблачений и расследований. Ни в чём не повинные люди становились жертвами чьих-то политических игрищ.

Не прошло и недели, новый теракт. Опять Москва, Каширское шоссе. Я уже был без повязок, привыкал к новому лицу. Приехал Геннадий со своей чёрной папочкой, в которой прошлый раз оказались бумажки, делающие меня заложником этого деятеля. А в тот раз бумажки сломали меня окончательно, превратив жизнь в бессмысленное существование. Да, да именно так.

– Здоров, майор. У нас печальные новости. Ты один теперь.

Я сперва не понял. «Как это один? Что это значит?»

– Это мы не уследили, кто ж знал, что такое случится? Жена твоя в отпуск с сыном приехала, у неё же брат тут в Москве, ты ведь знаешь… – старлей замолчал.

Мне становилось понятно, что произошла самая чудовищная трагедия в моей жизни. После неё, даже мои проблемы с Геной, его подставами и провокациями, становились какими-то ничтожными.

– Как ? – спросил я хрипло.

– Вчера, на «Каширке». Видел в новостях уже? Когда стали личности устанавливать, выяснили. Может, слышал, что сейчас в Москве без регистрации нельзя? Вот в паспортном столе их документы и нашлись.

Двоюродный брат жены, действительно, жил в Москве. Мы и познакомились, благодаря ему. Точный адрес его я не знал, может действительно жил в том доме. А старлей достал несколько бумаг, копии фотографий и документов. Положил всё это передо мной. «Может, это не они? Однофамильцы какие-нибудь? Может, их в доме не было тогда?» – пытался обмануть я сам себя. Но понимал, что это напрасное занятие. Их уже нет. Да и старлей выглядел озадаченным всерьёз. Всё-таки, какой бы сволочью он не был, но вряд ли стал подстраивать такие штуки.

– Я у доктора спирта возьму. Думаю, разрешит, – Геннадий вышел.

На фотографиях невозможно было ничего разобрать. Видно было, что женщина была с густыми чёрными волосами, такими же, как у моей жены. Остальное – бесформенное тело, переломанное и окровавленное.

Протокол осмотра тела разрушил даже мнимую надежду на то, что это невероятная ошибка. Там была указана родинка в подмышечной впадине. У жены была такая. Тогда я уже не сдержался, и долбанул кулаком в гипсокартонную стенку. От удара образовалась дыра, а вся наша «клиника» пошла ходуном.

Вернулся старлей, поставил бутыль со спиртом и вышел, не сказав ни слова.

Тот вечер я провёл наедине с воспоминаниями, глотая спирт, который не пьянил.

…Познакомились мы с женой в 93-м. Она гостила у своей тёти в Москве, во время студенческих каникул. Её двоюродный брат, служивший когда-то в Псковской дивизии ВДВ, взял её в Парк Горького на празднование 2 августа. У девушки был фотоаппарат, а пацанам хотелось запечатлеть на память своё гуляние. Тем более что в тот раз, там проходил концерт известной в десантной среде группы «Голубые береты». На этом концерте оказался и я с парой своих однокурсников из училища. Увидев девчонку с «мыльницей», я попросил красавицу сфотографировать и нас. Потом познакомились с её братом и его однополчанами. Сделали несколько совместных снимков с их флагом и традиционными арбузами.

В тот день, видимо, и в небесной канцелярии отмечали праздник, потому что менеджер из амурного отдела оказался в хорошем настроении. Иначе, как объяснить то обстоятельство, что имя черноволосого ангела, ставшего впоследствии моей второй половиной, оказалось таким же, как у меня – Саша?

Остаток вечера и ночь мы провели вдвоём, забыв про наших друзей. Гуляли по ночной Москве, смотрели на просыпающийся город с площадки Воробьёвых гор. Сашка была проста, красива и величава, как королева. С ней было легко, в том плане, что не нужно было строить из себя гиганта мысли и говорить заумно. Впрочем, и привычный, бытовой-армейско-матерный, язык был неуместен для общения с утончённой и творческой натурой. Случайно вырвавшееся бранное слово вызывало такой укоряющий взгляд, что я, как школьник, краснел от стыда. Пришлось доставать из памяти изящные выражения, которые были почерпаны мною в исторических романах и произведениях классиков. И ещё я читал ей стихи о любви – все, которые смог вспомнить. Она улыбалась, а я не мог оторвать свой взгляд. Для меня она стала воплощением земной богини, с трепетной девичьей душой и грациозным невинным телом. Может быть, когда-то, именно в честь таких женщин писали свои вирши поэты, а благородные рыцари совершали подвиги.