Двойничество - [5]
4. Структура сюжетного развертывания, характерная для каждого типа
двойничества.
5. Преимущественные для каждого типа родовые и жанровые модели.
Три выделенных типа двойничества таковы:
1. Двойники-антагонисты.
2. Карнавальные пары.
3. Близнецы ( "русский тип").
Глава первая.
ДВОЙНИКИ-АНТАГОНИСТЫ.
Двойники-антагонисты -это самый распространенный и самый очевидный тип двойничества. Именно такую модель называет "двойничеством" Е.М.Мелетинский, возводя ее к "исходному архетипу двойной природы (культурный герой -трикстер) первых литературно-мифологических героев".[15] Термин "антагонист-двойник" употребляет и Н.Т.Рымарь, понимая под ним некую предроманную форму двойничества, встречающуюся, например, в ренессансном аллегорическом эпосе, где антагонист-двойник воплощает присущую герою черту, порок, который тот должен преодолеть, избавившись от двойника ( Э.Спенсер "Королева фей").[16]
Отношения, связывающие двойников-антагонистов - конкуренция и противоборство. Структура, в которой они реализуются, как правило, моделирует контрастный социум. Неслучайно наиболее часто этот тип встречается в романтизме, где он напрямую связан с двоемирием.
Яркий пример этому - роман Гофмана "Житейские воззрения кота Мурра", в котором двойники - обыватель Мурр и творец Крейслер - разведены композицией произведения. Рукопись Мурра множится на так называемых макулатурных листах - повествовании о Крейслере. И хотя герои фабульно не сталкиваются, их сюжеты и "тексты" вступают в отношения жесткой конкуренции.
Контрастность социума - "двоемирие" в широком смысле слова, понимаемое как конфликт ценностных полюсов,- является характерным признаком антагонистического типа двойничества. Ценностный конфликт двойников-антагонистов генетически восходит к мифологической структуре " культурный герой-трикстер". По мнению Е.М.Мелетинского, эта модель стала базовой для литературных сюжетов и превратилась в архетип.
Двойники-антагонисты встречаются на протяжении всей истории словесного искусства от мифологической архаики до наших дней, хотя существуют периоды их особенной актуализации и жанры, в которых эта структура весьма распространена. В частности, антагонисты нередки в так называемых нравоописательных жанрах, если пользоваться терминологией Г.Н.Поспелова, т.е. в тех областях словесности, которые пытаются осмыслить социальную структуру и разные общественные типы. В этом плане к двойникам-антагонистам можно отнести такие хрестоматийные пары, как Онегин и Ленский, Чацкий и Молчалин, Обломов и Штольц.
Архетип двойников-антагонистов имеет ярко выраженную бинарную структуру, мало того, он несет в себе экстремальное проявление бинарности, поскольку оппозиции в нем резко противопоставлены. Это позволяет сделать предположение о том, что этот вариант двойничества поздний по сравнению с двумя другими, в которых конфликт сглажен, вернее недоразвит.
Дело в том, что бинарность как основополагающий принцип конструирования мира человеческим сознанием является "питательной средой" двойничества, как и всех других культурных архетипов. Бинарность - это социальное проявление биологического потенциала человеческого мозга, его двуполушарности, разных функций полушарий, их асимметрии, которая реализуется в различных знаковых системах.[17]
Бинарность как бы проецирует на познаваемый и осваиваемый человеком мир внешне симметричное, но внутренне разнофункциональное строение самого человека. Асимметрия мнимо тождественного становится источником движения и развития сознания, культуры, поскольку рождает ситуацию конфликтности. Однако сказанное не означает, что противоречие внутри оппозиции всегда осознается как антагонизм. О.М.Фрейденберг в работе "Образ и понятие" писала, что для мифологического образа был характерен так называемый "полисемантизм", то есть смысловое тождество образов. Исследовательница объясняет это явление "слитностью субъекта и объекта", познаваемого мира и познающего этот мир человека. Предметы и явления предстают в их единичности, в их физическом наличии без проникновения в качество. "Свойство" мыслится как отдельное существо, "двойник" предмета". "Мифологически мир представлялся раздвоенным на тождественных двойников, из которых один обладал "свойством", а другой не обладал. Эти образы служили выражением самых основных, но и самых суммарных представлений человека о смене жизни и смерти".[18]
В своей монографии "Гармония- цель -гармония" мы писали, что чем архаичнее сознание, тем более неявным, размытым предстает в нем бинаризм. Диффузия внутри оппозиции, постоянное перетекание противопоставленных образов один в другой является важным механизмом конструирования архаической картины мира, материализующейся в первобытном ритуале. Усиление конфликта внутри двучлена многими исследователями связывается с развитием понятий. В частности, О.М.Фрейденберг в указанной нами работе пишет о решающей роли в этом процессе разграничения субъекта и объекта: "Как только "я" отделилось от "не-я", предметы потеряли прежние, якобы субстанционально присущие "свойства", и двойники оказались разобщены".
Эта книга названа "Homo amphibolos" — человек двусмысленный. Исследуя генетическую природу психологических феноменов человеческого сознания и кардинальных категорий культуры, авторы выстраивают принципиально новую гипотезу, объясняющую происхождение человека и архаические истоки его сознания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отзеркаленные: две сестры близняшки родились в один день. Каждая из них полная противоположность другой. Что есть у одной, теряет вторая. София похудеет, Кристина поправится; София разведется, Кристина выйдет замуж. Девушки могут отзеркаливать свои умения, эмоции, блага, но для этого приходится совершать отчаянные поступки и рушить жизнь. Ведь чтобы отзеркалить сестре счастье, с ним придется расстаться самой. Формула счастья: гениальный математик разгадал секрет всего живого на земле. Эксцентричный мужчина с помощью цифр может доказать, что в нем есть процент от Иисуса и от огурца.
Энди Мерифилд вдыхает новую жизнь в марксистскую теорию. Книга представляет марксизм, выходящий за рамки дебатов о классе, роли государства и диктатуре пролетариата. Избегая формалистской критики, Мерифилд выступает за пересмотр марксизма и его потенциала, применяя к марксистскому мышлению ранее неисследованные подходы. Это позволяет открыть новые – жизненно важные – пути развития политического активизма и дебатов. Читателю открывается марксизм XXI века, который впечатляет новыми возможностями для политической деятельности.
В настоящем издании представлена центральная глава из книги «Вместо себя: подход Августина» Жана-Аюка Мариона, одного из крупнейших современных французских философов. Книга «Вместо себя» с формальной точки зрения представляет собой развернутый комментарий на «Исповедь» – самый, наверное, знаменитый текст христианской традиции о том, каков путь души к Богу и к себе самой. Количество комментариев на «Исповедь» необозримо, однако текст Мариона разительным образом отличается от большинства из них. Книга, которую вы сейчас держите в руках, представляет не просто результат работы блестящего историка философии, комментатора и интерпретатора классических текстов; это еще и подражание Августину, попытка вовлечь читателя в ту же самую работу души, о которой говорится в «Исповеди».
Созданный классиками марксизма исторический материализм представляет собой научную теорию, объясняющую развитие общества на основе базиса – способа производства материальных благ и надстройки – социальных институтов и общественного сознания, зависимых от общественного бытия. Согласно марксизму именно общественное бытие определяет сознание людей. В последние годы жизни Маркса и после его смерти Энгельс продолжал интенсивно развивать и разрабатывать материалистическое понимание истории. Он опубликовал ряд посвященных этому работ, которые вошли в настоящий сборник: «Развитие социализма от утопии к науке» «Происхождение семьи, частной собственности и государства» «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» и другие.
В своей книге Тимоти Мортон отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы. Достаточно ли у нас возможностей и воли, чтобы изменить представление о месте человека в мире, онтологическая однородность которого поставлена под вопрос? Междисциплинарный исследователь, сотрудничающий со знаковыми деятелями современной культуры от Бьорк до Ханса Ульриха Обриста, Мортон также принадлежит к группе важных мыслителей, работающих на пересечении объектно-ориентированной философии, экокритики, современного литературоведения, постчеловеческой этики и других течений, которые ставят под вопрос субъектно-объектные отношения в сфере мышления и формирования знаний о мире.
Данная работа является развитием и продолжением теоретических и концептуальных подходов к теме русской идеи, представленных в предыдущих работах автора. Основные положения работы опираются на наследие русской религиозной философии и философско-исторические воззрения ряда западных и отечественных мыслителей. Методологический замысел предполагает попытку инновационного анализа национальной идеи в контексте философии истории. В работе освещаются сущность, функции и типология национальных идей, система их детерминации, феномен национализма.