Двойная страховка - [6]

— И все равно ты на это идешь.

— Да. И помоги мне Бог. Потому что я все равно сделаю это.

Она перестала плакать и какое-то время молча лежала в моих объятиях. Затем очень тихо, почти шепотом, сказала:

— Он несчастлив. Для него будет лучше, если он умрет.

— Вот как?

— А разве нет?

— Не думаю. Не так уж плохи его дела.

— Знаю, знаю. Ты прав. Я сама стараюсь убедить его в том же. Но во мне сидит что-то такое… Я не знаю, как назвать. Может, я ненормальная. Во мне есть что-то, что любит смерть. Иногда мне кажется, я сама — смерть. Смерть в алом саване, летящая в ночном небе над землей и такая прекрасная… И печальная. И желающая осчастливить весь мир, всех-всех, кто его населяет. Унести их к себе, в ночь, от горестей и тревог, от несчастий. Ужасно, Уолтер. Я знаю, что ужасно. Я стараюсь это внушить себе. Но мне… почему-то не кажется это ужасным. Мне кажется, что я действительно хочу сделать ему как лучше. Только вот он не понимает. А ты понимаешь меня, Уолтер?

— Нет.

— Никто не понимает.

— Но мы все равно сделаем это.

— Все, до конца.

— Все, до конца.

* * *

Через день или два мы вновь говорили об этом, но так спокойно, словно речь шла о прогулке в горы. Я хотел выяснить, какой был у нее план и не сделала ли она какого-либо неосторожного шага или жеста.

— Ты говорила ему что-нибудь? Я имею в виду — о страховке?

— Нет.

— Абсолютно ничего?

— Ни слова.

— Хорошо. Тогда какой же у тебя план?

— Сперва я хочу получить страховой полис…

— И чтоб он об этом не знал?

— Да.

— Господи Боже, да ведь они тут же тебя прищучат! Это первое, что их насторожит. Нет, это следует исключить с самого начала. Дальше?

— Он собирался строить плавательный бассейн. Весной. В патио.

— Ну?..

— И я подумала, можно так все подстроить, будто бы он разбил себе голову, когда нырнул и…

— Исключено. Это еще хуже…

— Но почему? Случается же такое с людьми.

— Не годится. Во-первых, некий болван, занятый тем же бизнесом, что и я, лет пять-шесть назад опубликовал в газете статью о том, что большая часть несчастных случаев происходит с людьми в ванной. И с тех пор ванны, бассейны и пруды сразу же вызывают подозрения. Компания тут же начинает оспаривать сам несчастный случай. Сейчас в Калифорнии как раз рассматривают два таких дела. Правда, ни в одном не фигурирует сколь-нибудь значительная сумма, но будь уверена, если всплывет вопрос о страховке, родственнички — первые кандидаты на виселицу. Потом, дело придется проворачивать днем, а разве ты можешь быть уверена, что кто-нибудь не подглядывает за тобой в этот момент через щелку в изгороди или с холма? Ведь бассейн — то же, что и теннисный корт, обязательно найдутся любопытные. Каждую минуту за тобой может кто-то наблюдать. И наконец, тут придется ждать удачного стечения обстоятельств, заранее спланировать ничего невозможно. Нельзя знать наперед, когда именно можно приступить к решительным действиям. Заруби себе на носу, Филлис, удачное убийство складывается из трех основных элементов.

Слова эти вылетели прежде, чем я успел спохватиться. Я метнул в ее сторону взгляд. Я ожидал, она хотя бы моргнет или потупит глаза. Ничего подобного! Наоборот, она вся так и подалась вперед, ко мне. А в глубине ее зрачков мерцал хищный блеск, как у леопарда.

— Продолжай. Я слушаю.

— Первое — это сообщник. В одиночку тут не справиться. Второе — время, место, способ. Все это должно быть обдумано заранее. Третье — наглость. Почему-то именно об этом забывают начинающие убийцы. Первые два правила они еще иногда соблюдают. Но третье знают только профессионалы. При убийстве непременно бывает такой момент, когда единственное, что может выручить, — наглость. А вот почему, я и сам не могу тебе сказать. И вообще, знаешь ли ты, что такое идеальное убийство? Ты вбила себе в голову бассейн и воображаешь, что сможешь обтяпать все так чистенько — ни одна душа не догадается. Да тебя раскусят через две секунды, через три — докажут, а еще через четыре ты сама во всем признаешься. Нет, все это не то. Идеальное убийство — когда на арену выходят гангстеры. И знаешь, как они действуют? Сперва берут жертву на мушку. Ну, допустим, обрабатывают девицу, с которой он живет. Около шести вечера она им звонит. Выходит в магазин якобы купить губную помаду и звонит. Вечером они собираются пойти в кино, он и она. В такой-то и такой-то кинотеатр. Они будут там около девяти. Итак, два первых условия соблюдены. У них есть сообщник, и время и место определены заранее. Теперь смотри, как они будут соблюдать третье правило. Они садятся в машину. Паркуются где-нибудь на улице с невыключенным мотором. У них есть шестерка. Он выходит из машины, бродит по улице и вскоре роняет платок, потом поднимает его. Это сигнал — жертва приближается. Они выходят из машины. Следуют за ним до кинотеатра. Вплотную. И прямо тут, при свете огней и на глазах нескольких сотен свидетелей, они его убивают. У него практически нет ни одного шанса. Он получает двадцать пуль из четырех или пяти автоматов. Падает, они бегут к машине и исчезают — и попробуй только пришить им это дело! У каждого заранее готово алиби, причем стопроцентное, видели их в течение всего лишь нескольких секунд, причем люди, напуганные до полусмерти и не понимающие, что происходит. И шанс привлечь их к суду практически равен нулю. Конечно, полиция знает, чьих рук дело. Их задерживают, допрашивают, а потом по распоряжению суда эти типы оказываются на свободе. Их нельзя обвинить. О да, свое дело они знают! Впрочем, ты и сама все прекрасно знаешь и понимаешь. И если уж затевать такое, надо действовать, как эти гангстеры, как тот тип из Сан-Франциско, который прошел уже через два судебных разбирательства, а все еще торчит за решеткой, и как его прищучить, никто не знает.