Двойная смерть - [7]

— Слушай, остынь. У тебя всегда, как деньги появляются, энтузиазм так и прет. Как ты вообще собираешься за все это браться?

— Ммм… пока не знаю. Нужен, конечно, прежде всего какой-то материал на похоронную контору… Если мы о них что-то узнаем — тогда будет ясно, с чего начать.

— Возможно… Что он о шантажистах рассказал?

— Ну, я же говорю — разглядел он только одного, причем тот в тени стоял, под фары, гад, не вышел. — Я взглянул в записную книжку. — Роста высокого, толстым его не назовешь, взгляд такой, исподлобья, и брови вроде нахмуренные, нависают. Как он сказал — тип сумасшедшего ученого, как их в мультфильмах рисуют. Не знаю, насколько правда похож… Лицо худое, волосы черные, вьются слегка. Еще, говорит, у того шрам на левой щеке, по диагонали так, от переносицы. Такой прямой — как по линейке вырезали. От ножа он вряд ли мог остаться.

— Ну, в общем, не так плохо.

— Да… но, понимаешь, он уверенно сказал только про шрам и что взгляд какой-то странный, а остальное мог уже потом додумать.

— Да, такое бывает… Так что, я иду за машиной?

— Да. Давай съездим сегодня, чего тянуть.

* * *

На Дальневосточном, 38 было когда-то кино. По моему, я даже был тут пару раз — я тогда жил с родителями, и домой женщин водить как-то стеснялся; а в кино в середине девяностых было совсем пусто. Теперь вместо „Кинотеатр Закат“ на все крыше теми же багровыми неоновыми лампами значилось „Бюро ритуальных услуг Закат“. Афиш за стеклами уже не было, а на месте кассы находилась широкая дубовая дверь с надписью „только для работников бюро“, к которой вел бетонированный въезд для труповозок… Со странными местами могут быть связаны эротические воспоминания.

Валерка остановил машину на другой стороне дороги, и мы какое-то время сидели, ожидая, не выйдет ли из дверей подходящий под описание шантажист. Я оглядел фасад дома.

— Слушай, что у них здесь творилось? Видишь выбоины на стене справа? Знаешь, на что похоже?

Коллега повернулся направо.

— А, это когда тому барыге с Апраксина в окно гранату бросили? Он еще у окна курил, ему голову оторвало.

— Угу. Когда дом сам по себе разваливается, таких следов не остается.

Мы долго осматривались вокруг, и заметили плохо закрашенные подпалины над окнами второго этажа и застрявший в стволе дерева осколок железа. Что-то здесь произошло.

Через двери так никто не вышел и не вошел, похоронная контора как вымерла. Я затушил сигару в пепельнице.

— Не густо у них с клиентами… Там, наверно, скучно без нас. Давай зайдем.

Поднявшись по гранитным ступенькам и открыв черную с золотом дверь, мы оказались в вестибюле. За офисным столом с телефоном и компьютером сидела девушка в черном платье с вырезом, на столиках справа были разложены каталоги гробов и сопутствующих товаров, вдоль стен стояли образцы венков с ленточками. Обстановка была гостеприимная и торжественная.

Девушка поднялась навстречу.

— Здравствуйте.

Я дружелюбно улыбнулся:

— Привет. Можно у вас бабушку пристроить? Бабка была просто золото. Оставила мне фамильные драгоценности и две квартиры на Невском. Вы никогда не хотели жить на Невском?

— Я об этом пока не думала… Но предложения готова рассмотреть.

— А это мой двоюродный брат. Ему бабушка завещала свой гардероб и любимую таксу.

Валера смущенно улыбнулся:

— Да, правда. Вы не знаете, где можно недорого усыпить собаку?

Девушка рассмеялась:

— Нет, но у нас ее можно похоронить. Если вместе с бабушкой — то выйдет дешевле.

— Правда? Давайте обсудим это в неформальной обстановке. Тут недалеко бар есть… Вы когда работу заканчиваете?

Она посмотрела на часы:

— Мне уже домой пора. Мы в пять закрываемся.

— Отлично, поехали. А зовут вас…

— Света.

* * *

— Я в этой фирме два года работаю, и со мной еще ни разу на работе не знакомились… Странно. Вот раньше я была продавщицей в универсаме. Знаете, отдел, где торты, пирожные, мороженое развесное, кофе. Там по несколько раз в день джигиты из соседних ларьков заскакивали. „О, какой дэвушка! Как тэбе зовут?“

Один смешной такой, встречает меня как-то ночью (универсам до двух летом работает), „Давайте, я вас домой давэзу“. Я ему: „Так я здесь рядом живу, вон мою парадную видно“. „Ну, ничего, — говорит, — тогда я вас к сэбэ атвезу. Ко мнэ далэко ехать“.

— Что же ты оттуда ушла?

— Ну, не продавать же всю жизнь мороженое. Закончила курсы секретарей с компьютером, потратила на это кучу денег… А оказалось, что платят тут еще меньше, чем в универсаме. Сейчас нам вообще зарплату задерживают.

— Что же так, у фирмы тяжелые времена? Мало помирают?

— Нет, помирают хорошо. Только здесь в конце лета такое было…

— Расскажи, интересно.

— Ну, тогда Розенталь — это хозяин — получил большой заказ. Очень дорогие похороны — пристрелили какого-то большого человека.

— Подожди, когда это было?

— В конце июля.

Валерка наморщил лоб:

— Да, кого-то тогда замочили… А, Сташенко. Я, по-моему, слышал что-то про него…

— Еще бы, мы же с тобой тогда сюжет хотели снять, но решили, что там и без нас справятся… У него сначала казино на Васильевском было. Его еще стахановцем звали — он как влез этот бизнес, так его и понесло — одно за другим открывал.

— Лишний пример: много работать вредно.