Двойная наживка - [44]

После этого он пропустил еще несколько стаканчиков и пошел на поиски своего босса преподобного Чарльза Уиба. Только пьяным Дики Локхарт мог принять такое решение; обычно никто не лез к преподобному Чарльзу Уибу без приглашения.

Дики, пошатываясь, добрался до номера на верхнем этаже роскошного отеля на улице Шартр и забарабанил в дверь. Была почти полночь.

– Кто там? – отозвался женский голос.

– ДЕА! – воскликнул Дики Локхарт. – Откройте, мать вашу.

Дверь открылась и на пороге появилась красивая длинноволосая женщина. По крайней мере, Дики Локхарту она показаласъ храсивой. Безусловно, привидение. На ней были только парусиновые болотные сапоги до бедер и ничего больше. Ее красивые груди дружелюбно выдавались вперед из-под подтяжек. На минутку Дики чуть не забыл, что он здесь с определенной миссией.

– У меня тут ордер на арест Чарльза Уиба, – проворчал он.

– А как насчет удочки? – спросила нагая рыбачка.

Всю ночь Дики Локхарт носил с собой девятифутовую удочку в чехле. Он не мог вспомнить, почему. Кто-то в баре дал ее ему, вероятно, еще один чертов торговец.

– Это не удочка, так что заткнитесь!

– Нет, это удочка, – сказала женщина.

– Это зонд для поисков героина, – сказал Дики. – А теперь отойдите в сторону.

Он прошествовал мимо нее в гостиную номера, но преподобного там не оказалось. Дики направился в спальню хозяина, а женщина зашлепала следом в своих тяжелых болотных сапогах.

– У вас есть ордер? – спросила она.

Дики Локхарт нашел преподобного Чарльза Уиба лежащим в постели на спине. На нем весело подпрыгивала другая молодая женщина. На ней была фуфайка Сейнтс номер 12.

Позади Дики Локхарта гологрудая рыбачка провозгласила:

– Чарли, этот человек пришел арестовать тебя.

Уиб, раздраженный, поднял глаза (его разгневанный взгляд остановился на Дики Локхарте), и сказал:

– Пошел отсюда, грешник!

Тут Дики пришло в голову, что являться незваным, возможно, не было такой уж отличной мыслью. Он вернулся в гостиную, включил телевизор и плюхнулся на диван. Женщина в сапогах приготовила ему бурбон. Она сказала, что ее зовут Эллен О' Что-то и что недавно она получила повышение и стала исполнительным секретарем Первой Церкви Пятидесятницы Освобождающего Искупления, основателем и духовной опорой которой был преподобный Чарльз Уиб. Она извинилась за то, что отворила дверь, будучи полуголой, сказала, что болотные сапоги – были не ее находкой. Дики Локхарт сказал, что понимает, хотя она выглядела в них чертовски привлекательной. Он посоветовал ей пойти погреться, сказал, что говорит на основании опыта.

– Славная удочка, – заметила она.

– Не для окуня, – ответил Дики Локхарт.

Женщина кивнула.

– Я больше думала о тех, которые водятся в ручьях, – сказала она. – Например, об умбре. Скажем, размер четыре или шесть.

– Конечно, – ответил Дики Локхарт, потрясенный, ошарашенный, безумно влюбленный. – Конечно, с этим сплавом вы могли бы забросить удочку четвертого размера, можно пари держать. Вы рыбачите?

В эту минуту преподобный Чарльз Уиб ввалился в комнату с лиловым полотенцем, обернутым вокруг чресел. Привидение извинилось и зашлепало в спальню. Сердце Дики Локхарта защемило. Он был уверен, что никогда больше ее не увидит, Чарльз Уиб об этом позаботится.

– Сынок, что с тобой, мать твою, случилось? – начал священнослужитель. – Какой бес в тебя вселился, какая ядовитая змея тебя укусила, какой вирус обосновался у тебя в башке и лишил тебя здравого смысла? О чем ты во имя Спасителя нашего Иисуса думал, когда ломился ко мне в дверь?

– Я изрядно нализался, – сказал Дики Локхарт.

– Ну, конечно, нализался. Но, погляди, что ты натворил. Эта молодая леди там...

– Которая верховодила?

– Тише! Этая молодая леди была на пороге глубокого открытия, когда ты ворвался и прервал нашу совместную сосредоточенную деятельность. Я это не одобряю, Дики, и она тоже.

– Ночь еще только началась, – сказал Дики Локхарт. – Вы можете попробовать снова.

Преподобный Чарльз Уиб нахмурился.

– Почему ты сюда явился?

Дики пожал плечами:

– Хотел поговорить.

– О чем? – Уиб подтянул полотенце повыше, чтобы прикрыть бледный жирный валик своего брюха цвета креветки. – Что за пожар? Зачем ты нарушил мое интимное уединение в этот час?

– Мое шоу, – сказал Дики, ободренный бурбоном Эллен. – Мне кажется, что вы не цените мое шоу по достоинству. Я думаю, преподобный Уиб, что вы принимаете меня как должное.

– Это правда!

Дики Локхарт встал. Это было нелегко. Он метил своей девятифутовой удочкой с присадкой из бора прямо в чресла преподобного Уиба, так что ее конец щекотал курчавящиеся седые волосы.

– Ловить окуня нелегко, – сказал Дики Локхарт, разжигая свой собственный гнев мысленной картиной его возлюбленной Эллен О' Что-то, балансирующей на этой рыхлой богатой свинье. – Ловлю окуня нельзя считать верным делом.

Уиб сказал:

– Понимаю, Дики.

Ему и раньше приходилось иметь дело с разъяренными пьяницами, и он знал, что осмотрительность была самой лучшей стратегией. Ему не нравилось, когда ему тыкали удочкой в живот, но он понимал, что это представляет угрозу только для его гордости.

– В целом, я думаю, что ты делаешь чертовски важную работу своей «Рыбной лихорадкой», право же я так думаю.