Дворянин великого князя - [19]

Вот и славно. Теперь ясно, где их искать. Но это потом.

Главный путь по-прежнему тянулся вдоль берега Угры, которая, оправдывая свое название и извиваясь угрем, то далеко убегала от дороги, то внезапно поблескивала рядом за деревьями, и спустя час Медведев достиг брода на северо-западной границе своих владений. Неглубокая в этом месте река разлилась широким плесом и затопила большой луг. Василий направился прямо по мелкой воде, завидев впереди на пригорке продолжение дороги.

На том берегу Угры, на землях Великого княжества Литовского, виднелось несколько изб среди леса, поднимался дым из труб и бродили берегом стреноженные кони.

За лугом пошел пригорок — здесь начинались владения Картымазова, и Медведев на всякий случай поехал осторожнее. За пригорком потянулись обработанные поля, затем снова лес, но нигде не было видно ни души, и Василий стал уже подозревать, что вчерашней ночью здесь перебили всех жителей, как увидел впереди с полдюжины мужиков, которые рубили сосны и, очистив от веток, грузили на телеги. Завидев незнакомого всадника, они сразу бросили работу и сбились в кучку, держа наготове острые топоры.

Медведев спокойно подъехал ближе, дружелюбно поздоровался, узнал от них, что до хозяйского дома осталось всего две версты, и, ни о чем больше не спрашивая, двинулся дальше. Он ни разу не оглянулся, но хорошо слышал, как мужики негромко переговорили, быстро выпрягли одного коня, и кто-то поехал лесом в обход, очевидно, предупредить о приближении незнакомца.

Через полчаса Василий въехал в дубраву. Где-то впереди лаяли собаки, и ветер доносил запах дыма и гари.

За дубравой на излучине реки ему открылось печальное зрелище. В центре широкой овальной поляны, окруженной лесом, еще дымились остатки большого дома, несколько соседних крестьянских изб и небольшая церквушка тоже обратились в пепелище, по всей поляне валялись обуглившиеся бревна, — наверно, долго их растаскивали, чтобы преградить огню путь к лесу и остальным жилищам, — а среди беспорядочно разбросанной повсюду домашней утвари сновало множество псов и бегали ребятишки. Несколько домов, стоящих подальше, уцелели.

Медведев проехал мимо пятерых покойников, — их тела оплакивали женщины, мимо двух мужиков, строгавших доски, и еще двух, что сколачивали очередной свежий гроб, и, наконец, приблизился к телеге с бревнами, которую разгружали человек шесть.

Ими командовал невысокий сухонький лысый мужчина лет сорока с коротко подстриженными седыми усами и, вопреки московскому обычаю, без бороды.

Медведев поздоровался, но никто ему не ответил — все делали вид, что поглощены работой и не замечают его.

Василий подождал, пока сгрузят последнее бревно, и обратился к лысому мужчине, который стоял к нему спиной:

— Мне надо повидать Федора Лукича Картымазова.

В то же мгновенье несколько людей выхватили спрятанные за бревнами самострелы, у остальных откуда ни возьмись тоже появилось оружие, и теперь на Медведева со всех сторон смотрели острые наконечники копий, стрел и рогатин.

Лысый мужчина медленно повернулся на каблуках.

— Я Картымазов.

Лицо усталое, в чуть прищуренных, покрасневших от бессонницы и дыма глазах кроется страдание, но взгляд холодный и твердый, а голос спокойный и слегка насмешливый.

— А я — ваш сосед, хозяин Березок, — просто сказал Василий. — Не надо ли чем-нибудь помочь?

Картымазов помолчал, пристально разглядывая Медведева, потом холодно сказал:

— Мой сосед, хозяин Березок, а также его жена и дети покоятся вон там, на моем кладбище, за церквушкой, что сгорела сегодня ночью. Я схоронил их своими руками прошлой осенью.

Медведев осторожно, не делая резких движений, вынул из-под кожана грамоту и протянул Картымазову.

Картымазов тщательно рассмотрел великокняжескую печать и подпись, внимательно прочел грамоту от начала до конца, аккуратно свернул и протянул обратно, кивнув головой своим людям. Те отложили оружие и молча продолжили прерванную работу.

— Рад познакомиться, Василий. Надеюсь, ты не обижен. Такое время и такое место… Впрочем, скоро сам все поймешь. Пойдем.

Медведев спешился и направился следом за Картымазовым. Возле одного из уцелевших крестьянских домов стоял под деревом грубо сколоченный стол с двумя лавками по обе стороны.

— Прости, что не могу принять в своем доме, — ночью его сожгли.

Он жестом предложил Медведеву сесть и окликнул проходившую мимо заплаканную девушку:

— Зинаида! Меду кувшин. Да поживее. И перестань реветь — слезами горю не поможешь.

Девушка кивнула и побежала, вытирая на ходу слезы. Картымазов, глядя ей вслед, вздохнул и повернулся к Василию:

— Видел свои владения?

Медведев кивнул.

— Что намерен делать?

— Для начала очищу свою землю от всякого сброда, а там поглядим.

Картымазов насмешливо улыбнулся.

— Сколько у тебя людей?

— Ни одного.

Картымазов перестал улыбаться и теперь смотрел на Медведева как-то странно.

— Откуда приехал?

— С южного рубежа.

— Что делал?

— Дрался.

— Долго?

— Десять лет.

Взгляд Картымазова стал недоверчивым.

— Тебе от роду едва семнадцать.

— Мне двадцать. Скоро будет. И с десяти я в седле.

— Знатные родители?

— Нет. Сирота.

— За что пожалован Березками?