Дворец, где разбиваются сердца - [88]

– У нас нет недели, – заявила Эльке и сбросила простыню, которой была накрыта. Черт, она в больничной ночнушке!

– Мы уходим немедленно, – произнесла она. – И мне плевать, что скажет доктор!

– Но, дорогая, – возразил Кай, – как мы сделаем это? В чем ты отправишься на улицу? Неужели в таком виде?

Проблема разрешилась через четверть часа. Кай разыскал инвалидное кресло и плед, Эльке уселась в него, журналист вывез ее из палаты.

Затем в ближайшем универмаге Эльке приобрела себе джинсы и майку. Голова все еще болит, но ей не привыкать, однажды пришлось преследовать убийцу в течение нескольких часов со сломанной ногой, и ничего, все срослось!

– Ну что же, если ты уверена, дорогая... – начал Кай, но Эльке прервала его: – И еще одна просьба: не называй меня «дорогая». Итак, на чем мы остановились?

Они зашли в кафе, где журналист изложил полученную информацию:

– После смерти Карлоса Варана согласно завещанию деньги и ценности были разделены между его законной женой, тремя официальными дочерьми, пятью неофициальными сыновьями и двумя любовницами.

– Ого, у него было что делить, – сказала Эльке, отпивая обжигающий кофе.

Кай заявил:

– Более чем! Варан в течение почти сорока лет «держал» проституцию, торговлю наркотиками и подпольный тотализатор в Эльпараисо. Кто велел убить его, до сих пор покрыто мраком неизвестности, скорее всего или конкуренты, или компаньоны. Варан к моменту смерти давно был мультимиллионером. Жил в шикарной вилле у самого океана, которая теперь перешла жене.

Он пододвинул Эльке пачку фотографий. В самом деле, крестный отец столичной преступности ни в чем себе не отказывал. Помещения были отделаны золототкаными обоями, ванная сияла серебряными кранами. На одной из фотографий комиссарша заметила искомый предмет – ларец, который как две капли воды походил на объект их поиска, стоявший на изящном столике в стиле рококо.

– Мне удалось раздобыть фото жилища Варана в архивах нашей газеты, он обожал приглашать к себе светских журналистов, отвечать на пустые вопросы и хвастать роскошью и своим могуществом. В особенности ему импонировало, если фотографии виллы появлялись в глянцевых журналах с восторженными комментариями о «безупречном вкусе хозяина» и «изумительной гармонии интерьера». Еще бы, при тех гонорарах, которые он отстегивал, попробовал бы кто-то написать правду: что его вилла походила на лавку сумасшедшего антиквара, в которой вкусом и не пахло, а всюду воняло только деньгами.

– И где теперь этот ларец? – спросила Эльке. Несмотря на массу недостатков Кая, она должна была признать, что журналист умеет добывать информацию из-под земли.

– Это самое занятное, – сказал тот. – Пока ты отдыхала в больнице, я навестил вдову Варана, донну Розалию. Я ее немного знаю, она как-то судилась со мной...

Эльке хмыкнула. Похоже, герои всех статей Анадино судились с ним.

– О, не думай, она зла не держит, она обожает меня, а я – ее. Донна Розалия показала мне копию завещания ее супруга. Я наврал ей, что сделаю сенсационный репортаж о наследии великого гангстера и дам на развороте поясную фотографию самой донны Розалии в розовом костюме от Шанель и огромных рубинах, принадлежавших Екатерине Великой. Боюсь, что донна Розалия, при всем к ней уважении, не влезет даже в разворот, но не в этом дело... Варан скрупулезно перечислил на сорока семи страницах завещания мелким шрифтом, кто из его наследников что именно получает. Было предусмотрено все – от супружеской кровати до щетки для чистки унитаза. Причем эта щеточка – произведение искусства, сделана ювелирной фирмой Carrera y Carrera из платины и золота и украшена сапфирами, ее стоимость шестьдесят тысяч долларов!

– И где бы такую взять? – произнесла Эльке со смехом.

Журналист продолжал:

– Я выяснил, что ларец получила бывшая любовница Варана некая Рыжая Берта. Она была пассией Варана еще давно, на заре его карьеры в преступном мире, кажется, работала на него в доме терпимости и едва не стала законной женой. Причем передать ларец этой Берте было поручено другой его экс-любовнице, тоже бывшей путане и лучшей подруге этой самой Берты, Худышке Вилли.

Эльке спросила:

– У них что, нет человеческих имен? Рыжая Берта, Худышка Вилли...

– Так было записано в завещании Варана. Так вот, по причине того, что прошло уже много лет и эти дамы наверняка давно бросили древнейший промысел, я попытался узнать, как их можно найти. Но о них никто ничего не знает! Пользуясь помощью донны Розалии, я у адвокатов ее мужа выяснил адрес, по которому они направили посылку с ларцом. Они лично не общались с Худышкой Вилли, все делалось письменно через юридическую контору. И у меня есть адрес этой самой Худышки Вилли!

– Тогда чего мы ждем! – сказала Эльке. – Поехали туда!

– В этом-то вся и проблема, – произнес журналист. – Я уже был по этому адресу: Атлантический бульвар, дом 1799. Старинный особняк, в котором уже никто не живет более десяти лет. Иногда, как я узнал у привратника в соседнем доме, туда в самом деле приносят письма, а на посылки оставляют уведомления, по которым потом объемную корреспонденцию забирает некий хмырь и получает ее на почте. Этот хмырь приезжает туда раз в неделю. И обычно он делает это по средам где-то около восьми вечера...