Дворцы побогаче - [2]

— Я советовал обернуть деревья обоями и повесить ситцевые шторки на замочные скважины.

— М-м-м-м. Что ж, нам пора домой, милый, — сказала Грейс.

Она ненадолго замерла перед входной дверью.

— У вас тут очень красивые строгие линии, — заметила она. — А вся эта пряничная мишура легко отлетит — один удар долотом, и все. Еще можно затереть ее белой краской — два раза подряд, не дожидаясь, пока высохнет первый слой. Тогда атмосфера в доме станет более уютной, более вашей.

— Огромное спасибо за полезные советы, — сказала Анна.

— У вас и без этого шикарный дом, — вставил Джордж.

— Я не понимаю, откуда берется столько художников-мужчин? — сказала Грейс. — Ни у одного из моих знакомых мужчин нет ничего похожего на художественный вкус.

— Ерунда, — тихо сказал Джордж и вдруг удивил меня, посмотрев на Грейс с искренней любовью и даже ревностью.

— Мы живем в дыре, — мрачно сказала Анна после ухода Маклелланов.

— Да брось, у нас отличный дом!

— Может быть, но нам столько всего еще нужно сделать. Я и не думала раньше. Господи, представляю, какие у них хоромы! Они живут здесь уже пять лет. Представляешь, во что она превратила дом за эти годы? Там, наверное, каждый гвоздик сияет!

— А снаружи выглядит так себе. И вообще, Анна, ты же не такая.

Она потрясла головой, словно приходя в себя.

— Вот именно! Никогда в жизни я не пыталась угнаться за соседями. Но в этой женщине что-то такое есть…

— К черту ее! Давай лучше будем водиться с Дженкинсами.

Анна рассмеялась. Чары Грейс понемногу рассеивались.

— Ты спятил? Хочешь подружиться с обладателями двух жалких стульев? С этими неудачниками?

— Ну, мы им скажем, что согласны дружить, только если они купят к тем стульям диван.

— И не какой-нибудь, а правильный диван. Красный-красный.

— Если они хотят стать нашими друзьями, они не должны бояться ярких цветов. И плясать должны от ковра.

— Это само собой, — решительно кивнула Анна.

* * *

С Дженкинсами мы познакомились не скоро и только вежливо кивали им при встрече. Грейс Маклеллан большую часть суток проводила у нас. Почти каждое утро, когда я уходил на работу, она вваливалась в гостиную с охапкой журналов по домоводству и заставляла Анну листать их в поисках идеальных решений для нашего «проблемного» дома.

— Наверно, они жутко богатые, — сказала как-то Анна за ужином.

— Вряд ли, — ответил я. — У Джорджа крошечная кожгалантерея, в которой почти не бывает покупателей.

— Значит, они все заработанное вкладывают в дом — до последнего цента.

— Вот в это я готов поверить. Но с чего ты взяла, что они богаты?

— Послушать эту женщину, так деньги для нее — пустяк! Она не моргнув глазом говорит о шторах по десять долларов за ярд и что ремонт нашей кухни не обойдется дороже чем в полторы тысячи долларов — если, конечно, не выкладывать камин булыжником.

— Я так скажу: кухня без камина, выложенного булыжником, — деньги на ветер.

— И без мягкого уголка.

— А ты не можешь как-нибудь ее отвадить, Анна? Она тебя утомляет, я вижу. Скажи ей, что у тебя много дел.

— Язык не поворачивается. Она такая милая, добрая и одинокая… — Анна беспомощно развела руками. — Вдобавок ей ничего не объяснишь. Она вообще не слушает, что ей говорят. У нее голова забита чертежами, тканями, мебелью, обоями и краской.

— Так смени тему.

— Легко сказать! Это все равно что направить Миссисипи в другую сторону. Заговоришь о политике — она переключается на ремонт в Белом доме, упомянешь породу собак — она заведет шарманку о собачьих будках.

Тут зазвонил телефон, и я поднял трубку. То была Грейс Маклеллан.

— Да, Грейс?

— Вы, кажется, занимаетесь офисной мебелью?

— Верно.

— У вас бывают в продаже старые картотечные шкафчики?

— Да. Сам я их не люблю, но иногда приходится брать.

— А можете отдать мне такой?

Я задумался. У нас как раз валялась в офисе деревянная развалина, которую я собирался отнести на помойку. Я рассказал о ней Грейс.

— О, чудненько! В прошлом номере «Дома и сада» была статья о том, что можно сделать из старых картотечных шкафчиков. Если оклеить их обоями и покрыть прозрачным шеллаком, получается очень мило!

— Не сомневаюсь. Хорошо, дорогая, я завтра вечером его привезу.

— Ужасно любезно с вашей стороны! Может, зайдете к нам пропустить по рюмочке?

Я принял приглашение и повесил трубку.

— Ну, время пришло. Мария Антуанетта наконец пригласила нас взглянуть на Версаль.

— Я боюсь, — сказала Анна. — Вдруг после этого я не смогу смотреть на собственный дом?

— Брось, в жизни есть вещи поважнее, чем декор интерьеров.

— Знаю, знаю. Вот бы ты днем сидел дома и твердил мне это, пока она здесь!

На следующий вечер я приехал домой на пикапе, а не на своей машине — привез Грейс старый картотечный шкаф. Анна уже была у Маклелланов, и Джордж вышел мне помочь.

Шкаф был дубовый, старомодный и ужасно тяжелый: пыхтя и сопя, мы кое-как втащили его в дом, и я не больно-то смотрел по сторонам, пока не избавился от ноши в передней.

В глаза бросились еще два таких же разбитых картотечных шкафа — без всяких следов обоев или шеллака. На диване в гостиной сидела моя жена, на лице у нее застыла какая-то странная улыбка. Пружины пробили дно дивана и почти упирались в пол. Основным источником света в комнате была единственная лампочка, вкрученная в оплетенную паутиной люстру с шестью рожками. Из розетки в стене торчал перемотанный изолентой шнур — он вел к утюгу, стоявшему на гладильной доске посреди гостиной.