Двоица - [33]

– Что? – спросил Никита. Кажется, Мишка говорила слишком быстро.

– Как понять, что у человека передоз?! – Мишка сжала телефон, боясь его выронить. Пальцы дрожали.

– Спокойно. Проверь, дышит? – сказал Никита. Мишка наклонилась к Осе, откинула ее волосы, попыталась прислушаться, но в телефоне что-то шумело, мешало сосредоточиться.

– Кажется, – сказала Мишка.

– Кажется что? – спросил Никита.

– Дышит, – сказала Мишка. В этот момент у нее за спиной хлопнула дверь.

– Что здесь происходит? – В проеме появился парень, которого Мишка видела за барной стойкой.

– Ей плохо, – сказал Мишка, опуская телефон и сбрасывая звонок. Перед Никитой можно было извиниться после.

– Вон, – сказал парень, отступая, чтобы освободить проход. Мишка покачала головой. Она живо представила себе сцену из «Криминального чтива». Очень не хотелось, чтобы этот парень уколол Осу чем-нибудь в сердце.

– Вон, – повторил парень и махнул рукой. – Я знаю, что делать.

Движения у него были плавные, как будто он уже не раз имел дело с такими ситуациями. Парень опустился на пол рядом с Осой, поднес к ее приоткрытому рту выключенный телефон. По черной поверхности расплылось еле заметное пятно.

– Я вас очень прошу, – парень повернулся к Мишке. – Постойте в коридоре.

Мишка отступила в коридор, но дверь придержала, чтобы продолжить наблюдение. Сзади раздались шаги. Из главного зала к ней спешила девушка в черном.

– Что произошло? – спросила она.

– Там человеку плохо, – сказала Мишка. Девушка оттолкнула ее и, хлопнув дверью, исчезла в комнате. Мишка хотела пойти следом, потом решила, что ссориться с работниками кафе смысла нет. Вместо этого она достала телефон и написала Сенатору: «Соне плохо, возможно, передоз. Мы в Стульях».

Сенатор прочитал сразу.

Он появился минут через двадцать и сразу направился к Мишке, которая вышла в зал и встала у двери.

– Где она? – Сенатор выглядел все так же внушительно, но лицо у него теперь было хмурое.

– В комнате. Там с ней работники, – сказала Мишка. За время ожидания из комнаты один раз появилась девушка, и через приоткрытую дверь Мишка видела, что Оса уже пришла в себя. Она полусидела, опершись о колено парня в форме.

– Спасибо. – Сенатор сжал Мишкино плечо. – Давайте посмотрим.

Он открыл дверь, придержал ее для Мишки, потом уверенно провел ее по коридору.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Свои, – сказал Сенатор. Дверь тут же распахнулась, но девушка встала в проходе. Сенатор осторожно отодвинул ее в сторону, и стала видна Оса. Она сидела прямо, но ее глаза были закрыты.

– Что с ней? – спросила Мишка.

Парень, сидевший рядом с Осой, поднялся.

– Нормально, – сказал он. – Переутомилась.

– Все в порядке, – сказал Сенатор, подходя к Осе и нагибаясь, чтобы заглянуть ей в лицо. – Мишка, уходите.

– Я не могу уйти, пока не удостоверюсь, что жизни Софьи ничто не угрожает, – сказала Мишка.

– Мишка, – сказал Сенатор. – Передоза у Сони не было, она просто отключилась, так бывает после дозы. Нужно проследить, чтобы она спокойно проснулась.

– Можешь проверить, она дышит, – сказал Себ.

Мишка подошла к Осе, встала на колени. Да, девушка дышала, а когда Мишка собралась встать, Оса вдруг открыла глаза и сказала:

– Колодца больше нет.

– Что? – переспросила Мишка.

– Она что-то сказала? – спросил Сенатор.

– Рим? – спросила Оса. – Кто здесь?

– Я здесь. – Сенатор сел на пол, взял Осу за руку.

– Я себя плохо чувствую, – сказала Оса.

– Я знаю, – сказал Сенатор. – Себ, принеси воды.

Парень вышел, девушка последовала за ним.

– Мишка, идите. Здесь все нормально, – сказал Сенатор, гладя Осу по голове. Мишка попрощалась с ним и выскользнула в коридор. В кармане зажужжал телефон, но Мишка достала его только после того, как, оплатив у стойки свой чек, вышла на улицу. Ей хотелось поскорее уйти от этого места.

«Хочешь все еще встретиться?» – написала ТИ-1. Мишка подумала, что странно будет называть ее так вне работы. «ТИ» расшифровывалось как Таня Либерман. «Таня значит Таня», – подумала Мишка и написала: «Да, хочу».

«Это по работе?» – спросила Таня.

«Нет, – ответила Мишка. – Просто думала пересечься».

«Хорошо. Мы с М. и другими сейчас в Черте на Тверской, – написала Таня. – Присоединяйся».

Мишка не раздумывая повернулась спиной к «Чистым прудам» и направилась в сторону Тверской. Нужно было о многом подумать, а главное – проветриться.

Отдых Адриан начал еще в Петрозаводске. До трансфера оставалось три дня, а значит, нужно было как-то их провести. Ну, сходил в «Кухню», потом напился в баре. На блуд еще не получил благословения, поэтому на женщин не особенно заглядывался, хотя одну официантку хотелось зажать в углу да прощупать хорошенько на предмет Веры. Во время пьянства Адриан заводил с Богом другие отношения, панибратские. Мог и прикрикнуть на него. Спрашивал: «Чего мне, дашь отдыха?!»

И сам же отвечал: «Дам».

И молился по-другому, не по-церковному: отче наш, такое. Наоборот, говорил по-московски: «Батя, Папка, клади к моим ногам мир».

Официантка все еще подходила иногда и с каждой стопкой смотрелась все привлекательнее. Можно было предложить ей денег, а потом отмолить. Или можно было не давать денег, а взять как есть. Это и отмаливать не нужно будет, потому что, если Адриан что-то делает, значит, Богу так угодно. С деньгами, жалко, такого нет, потому что они не от Бога, а от самого нехорошего черта.