Двое в новом городе - [36]

О моей давней безнадежной любви он не знал. Думаю, Гергана из гордости ничего ему об этом не рассказывала. Ни разу я не почувствовал, чтобы он ревновал. Наоборот, частенько зазывал в гости побеседовать с Герганой о политике. Однажды, правда, мелькнула у меня мысль: а не прикидывается ли он наивным, не разыгрывает ли нас обоих? Мужицкая натура на все способна. И все же человек этот очень мне нравился. Поэтому, когда жена его решила меня «спасать», я подумал, что это удобный повод лишний раз распить с ним анисовку с лимонадом, посмеяться тайком над женским властолюбием и порадоваться мужской независимости.

В последнее время я просто не мог избавиться от его внимания, словно попал в руки ко второму Драго.

— Послушай, — сказал как-то Иванчо, — сегодня вечером мы собираемся у «Граба». Векилов наловил в Марице рыбы, а мне из села прислали бутыль доброго вина. Не хочу слышать никаких отговорок, с нами пойдешь! А не то нашей дружбе конец.

Договорились встретиться прямо в ресторане. Иванчо принесет вино, Векилов — рыбу, а моя милость составит компанию.

В новом городе умели веселиться. Собирались в ресторане за вокзалом или у Марицы. Там всюду понастроили кафе и павильонов — либо в народном стиле, либо в стиле «модерн». Летом все предпочитали «Граб». Высокий, поросший дубовым лесом холм, откуда открывается вид на город, химический комбинат, равнину, Марицу и завод «Вулкан». Мы бывали там редко, потому что лучше всего чувствовали себя в нашей закусочной. Но в летние дни иногда поднимались и на холм, чтобы нас «обдало ветерком», как говаривал Иванчо. Горожане гордились «Грабом» — рестораном, водопадами в лесу, озером и плакучими ивами над ним. Гордились они и художественной галереей, созданной там два года назад местным скульптором. Туристам всегда показывали любительскую обсерваторию, перед которой установлена бронзовая статуя, изображающая Джордано Бруно на костре (работа все того же скульптора). Я с ним не был знаком, но слышал, что он очень талантлив, работает сейчас над бюстом поэта, покончившего жизнь самоубийством, и что бюст этот установят на кладбище. В городе можно увидеть и другие каменные и бронзовые фигуры работы этого скульптора, но самой замечательной, по мнению Иванчо и Герганы, была мраморная Венера на островке в центре озера. Сам скульптор будто бы заявил, что это вершина его творчества и дальше, стало быть, ему идти некуда. Я не очень разбираюсь в искусстве, но эта голая богиня любви с большим кувшином в руках была совсем как живая. Это поражало всех. Мы садились на берегу и слушали, как из кувшина Венеры с плеском течет вода.

К «Грабу» я пришел первым. Вечерело. Было тихо. Слышался только плеск воды, которую богиня выливала из своего кувшина. Я выбрал столик поближе к берегу и попросил официанта постелить чистую скатерть. В другом конце ресторана высокая эстрада, где обычно выступал военный оркестр под управлением известного всему городу капельмейстера Л. Стоило ему появиться на эстраде, как оркестранты тотчас вставали, а публика принималась хлопать в ладоши. После этой церемонии начиналась музыка. Дирижировал он плавно. Кстати, когда бы мне ни приходилось тут бывать, играли все тот же вальс, «Дунайские волны».

Только я устроился, как внизу, на аллее, показался Иванчо, нагруженный бутылью с вином, корзиной с провизией и аккордеоном. На аккордеоне играет их старшая дочь — лицом в мать, а душою в отца. За Иванчо двигалось все семейство — Гергана, двое детей и племянница, которая приехала из села и гостила у них уже целый месяц. У Иванчо всегда гости. Привезут хозяевам в подарок бутыль домашнего вина, вареную курицу, пару караваев хлеба и живут потом по две-три недели. И после всего этого еще обвиняют Иванчо, что он забыл родной край. Теперь его племянница притащилась сюда, будет смотреть нам в рот да считать куски. Очень это неприятно, но приходится мириться.

Ну и гвалт же поднялся с их приходом! Сдвинули два столика, чтобы все могли усесться. К моему удовольствию, племянница оказалась особой молчаливой и необщительной. Похоже, ее вовсе не интересовало, что мы будем есть и пить. Искоса она все поглядывала на голую богиню посреди озера. Венера явно ее смущала. От Иванчо я знал, что через неделю приедет и ее отец, чтобы повидаться с братом и уплести еще одну неизменную вареную курицу.

Иванчо поставил на пол бутыль и корзину, снял с плеча аккордеон и быстро распорядился накрывать на стол, пока не появился Векилов со своими карпами. В это время на эстраду вышли музыканты, расселись по своим местам, начали продувать инструменты. Одновременно по радио загремела народная музыка. Растянула свой аккордеон и дочка Иванчо. Веселье пошло полным ходом. Гергана расставляла тарелки, а Иванчо протянул мне бокал вина: «Давай снимем пробу». Скоро ресторан заполнился народом. Одну из террас заняла целая шахтерская бригада — чествовали передовиков труда. Наконец показался Векилов. Хотели было отругать его за опоздание, но он быстро заткнул нам рты, сказав, что уже отдал повару карпов и они скоро будут готовы. Раз такое дело, простили ему.