Двое на краю света - [44]

Проведя остановки и исследования на острове Октябрьской Революции, обогнув острова архипелага Седова, сделав высадку на острове Пионер, мы прошли вдоль северо-западного побережья острова Комсомолец до мыса Арктический, где была сделана последняя высадка на Северной Земле.

К тому времени я уже отсняла несколько тысяч кадров и старалась вечерами и ночами хоть немного рассортировать их по темам и местам съемки – труд не самый легкий и быстрый. Но остаться на судне вместо высадки и поработать за компом даже и не думала, да вы что! Я не уставала поражаться странной закономерности – вот вроде бы природа на тех островах, которые мы уже посетили, везде одинаковая, а в каждом месте есть нечто уникальное, совсем иное, и цветы кажутся разными, и лишайники со мхами, и льды, сползающие в море и становящиеся громадными махинами-айсбергами.

Наши ученые, найдя во мне благодарного слушателя и внемлющего ученика, завалили меня таким количеством информации, что в какой-то момент я принялась ее записывать, сделав специальный файл-дневник в ноутбуке, так что занятости еще прибавилось.

А впечатлений становилось все больше!

Делая переход от Северной Земли к Земле Франца-Иосифа, мы встретились с небольшой группой белух! Это потрясающие звери! Белые красавцы! Их считают разновидностью дельфинов, но относятся они к китам. Здоровые такие и любопытные! Такие прекрасные, грациозные!

Они сопровождали какое-то время наше судно, играли в волнах, с моей точки зрения – так прямо позировали! Я чуть за борт не свалилась, снимая их, и бегала с одной палубы на другую в поисках наиболее удачного ракурса. А за мной носилась Зиночка, которая меня страховала, а параллельно просвещала:

– Представляешь, у них малыши рождаются светло-серыми, за пару дней становятся синими, а потом совсем черненькими! И только к трем годам становятся белыми или немного желтоватыми!

– Зина, ты рассказывай, но и держать меня не забывай! – напомнила я, почувствовав, что несколько теряю равновесие, сильно перегнувшись через перила.

– Шротт! – услышала я громогласный недовольный окрик, и меня жестко ухватили за талию и поставили на палубу пред ясны очи разъяренного Краснина. – Вы снова черт-те что вытворяете! Рискуете по-глупому!

– Меня Зина страхует, – проблеяла я в оправдание, испугавшись, что мне и снимать теперь запретят.

– Зина вас не удержит, полетите вместе к чертовой бабушке за борт! – бушевал начальник экспедиции.

– Но они сейчас уплывут, мне же снять надо! – встрепенулась я, слабо пытаясь дать отпор.

– Снимайте, я вас подержу! – разрешил он и добавил несколько ворчливо: – Действительно, скоро уйдут.

И я принялась за дело, чувствуя удерживающую меня сильную руку на талии, а Зина с перепугу принялась сыпать информацией со скоростью станкового пулемета, сопровождая нас во всех передвижениях:

– Про то, как белухи проводят зиму, мало что известно, они вообще мало изучены в дикой природе. О, – оживилась она необычайно, вспомнив что-то интересное, – есть такая девушка Наталья Авсеенко, она мечтала поплавать со стаей диких белух. Но, представляете, эти арктические дельфины не переносят, когда к ним прикасаются в гидрокостюмах, а в море вода минус два градуса, и оказаться там больше двух минут без защиты тела – верная гибель от переохлаждения. Тогда она долго тренировалась и смогла провести восемь минут, плавая с белушьей стаей голышом, и это все сняли на видео, очень красиво получилось. Необыкновенно. Представляете?

– Отчетливо, – уверил ее Краснин и усмехнулся: – И мы сейчас имеем реальный шанс повторить эксперимент экспромтом, если Павла Александровна не умерит свой творческий пыл, то окажется с белухами в воде.

– Все, – пробурчала я, выпрямляясь, – не окажусь! Они уплывают!

И сделала несколько снимков вдогонку все более удаляющейся от нашего судна стае дельфинов, потом повернулась к Краснину и поблагодарила:

– Спасибо, Пал Андреич, за надежную страховку.

– Пожалуйста, – ответил он и снова напустил строгости: – Вы опять пренебрегаете всеми правилами безопасности. Постарайтесь остаться хотя бы живой до окончания экспедиции, невыполнимых задач типа остаться невредимой я перед вами уже не ставлю.

– Представляете, Пал Андреич… – вмешалась Зиночка, пытаясь, видимо, как-то меня защитить перед начальством.

– «Представляете» – это ее любимое слово, – глядя только на Краснина, пояснила я, перебив Зиночку. – Скоро я действительно все начну представлять, как кино, так часто она произносит этот вопрос.

– Попытайтесь хотя бы к этому моменту себя не угробить, – немного смягчив тон и даже едва заметно улыбнувшись, сказал Краснин и ушел.

– Ну, ты действительно как-то очень… – провожая взглядом вместе со мной уходящего Краснина, поддержала начальство невразумительной фразой Зиночка.

Я, разумеется, постараюсь, но ничего гарантировать не могу – когда я ловлю некое загадочное состояние вдохновения, куража творческого, я мало что замечаю вокруг, увлекаясь и полностью погружаясь в работу. Тут Краснин прав. Но раньше как-то всегда обходилось без травм и несчастных случаев, а тут, понимаешь, медведи белые бегают, чайки красивые летают и на скалах селятся, белухи фантастические плавают! А по-другому у меня не получается, ничего не выйдет, если осторожненько да вполнакала, не затрачиваясь душевно и не вкладывая всю себя в каждый кадр.